– Ты что, всерьез предполагаешь, что в том, как ты поедаешь глазами нашего окулиста, нет ничего предосудительного? – шипела на меня Дудикова. Но разве можно остановить телегу, летящую под откос? Красавец стрелял по мне глазами изо всех орудий, я одно за одним сдавала все оборонительные укрепления, и, наконец, когда дамы в белых халатах отплясали под «все будет хорошо» Верки Сердючки и, вздохнув, перешли к коньячку с лимончиком, раздалось сакраментальное.
– А вы не танцуете?
– Не сегодня, – томно ответила я, пытаясь сразу дать в голос по максимуму загадки. Все-таки, мне уже было практически тридцать лет, и уж что-что, а то как подстегнуть мужское воображение, я знала. Нет, я не была роскошной красавицей, от которой любого вышибет в осадок. Даже напротив, большую часть жизни я провела, чувствуя себя гадким утенком. У меня были достаточно широкие бедра, но при этом почти полностью отсутствовало такое явление, как грудь. К тому же, у меня были достаточно резкие черты лица. Три эти фактора просто убивали меня…лет до двадцати трех, после чего я поняла, что если все равно изменить ничего нельзя, надо попытаться извлечь максимум из того, что есть. Тогда я провела ревизию и обнаружила:
А) у меня длинные ноги
Б) у меня красивые губы
В) на маленькой груди прекрасно сидит любая одежда
Г) у меня не такие уж полные бедра. В моем варианте это скорее плюс, чем минус. А раньше я просто была дурочкой и сама не понимала своего счастья. После этой ревизии мне стало гораздо легче общаться с людьми. Я отрастила длинные волосы и тратила массу времени на уход за ними. Путем совместных усилий природы и достижений химической науки мои волосы приобрели красивый пепельный оттенок. Вкупе с умело подчеркнутыми губами все это производило такой впечатление, что любой мужчина совершенно искренне решал, что я – просто белокурый ангел. Правильно подобранная одежда, высокий рост и уверенность в себе сделала остальное. Вот уже лет сем как я являла собой наглядное подтверждение французской народной мудрости, которая гласит: если женщина до тридцати лет не стала красавицей, значит она полная дура. Я – стала. И теперь только оставалось узнать, насколько результаты моих усилий смогут поразить этого голубоглазого красавца – окулиста, который был явно раздосадован моим отказом слиться с ним в танце.
– А почему? – раздраженно переспросил он. – Разве вы не танцуете?
– Нет желания, – повела плечами я. Похоже, что он все-таки клюнул. Приятно, черт возьми.
– Тогда может, я проверю вам зрение? – оглядел меня профессиональным взглядом он. Я развеселилась.