Ситуация улучшилась лишь на третьем этаже, видимо, у той самой Томки. Мне открыла женщина лет пятьдесят – моложавая и ухоженная. В хорошем настроении: наверное, после юбилея осталось много конвертов. Она согласилась подписаться за моего кандидата, впустила меня в квартиру, сходила за паспортом.
– Я в больнице работаю, на окраине города, – доверительно сообщила она. – Так наш нынешний мэр Костин еще два года назад пообещал нам дорогу отремонтировать. До сих пор ждем. Мы ладно, как-то добираемся, хотя каждый километр в автобусе пятой точкой считаешь. А представляете, больных «Скорая помощь» к нам везет, подпрыгивает. Тут и роды преждевременно начнутся, и второй инфаркт приключиться может. Короче, Костину я больше не верю, подпишусь за его конкурента. Правда, боюсь, и он болтун.
– К сожалению, глухонемые в выборах не участвуют, – вздохнула я. – Хотя, наверное, это и был бы идеальный кандидат: о нем только по его делам судили бы.
Женщина улыбнулась и, наконец-то, избавила мой подписной лист от безупречной белизны. И супруга своего заставила поучаствовать в процессе.
Третья подпись в этом подъезде далась мне труднее. Пожилой пенсионер сначала заставил меня выслушать нудную лекцию о предательстве Хрущева, сдавшего Крым без боя, и о вредительстве Ельцина, развалившего Советский Союз, но потом дед все-таки изобразил закорючку там, где я его попросила. Короче, процесс пошел.
Через час в моем листе чернело уже с десяток фамилий. Правда, каждая из них досталась мне несчетным количеством слов и ступенек, и теперь у меня болели ноги и голова. Но я мужественно зашла в следующий подъезд и сразу же направилась к лифту. Решила применить новую тактику. Не подниматься, а спускаться, начав с 9-го этажа. Может, так будет легче.
На самом верху мне никто не открыл, видимо, хозяева работают в столице и еще не выбрались из пробок. А вот на восьмом этаже я наткнулась на распахнутую дверь. Мне это сразу не понравилось.
Открытая настежь входная дверь чужой квартиры – это плохо. В больших домах больших городов дверь держат на замке, да еще и не одном. И остальные три двери на 8-м этаже панельной девятиэтажки выглядели нормальными, закрытыми. Эта же зияла, как черная дыра.
Мне стало не по себе. Понятно же, что просто так хозяева не уходят, не закрыв все замки. «Отворенная» – не от слова ли «вор»? Неужели в доме поорудовали жулики, если не кто похуже? Если здесь произошло преступление, я из сборщика подписей рискую превратиться в свидетеля, а то и в подозреваемого. В кармане-то у меня отмычка…
Но делать нечего. Когда перед тобой распахнули дверь, нужно в нее войти. Вообще-то я люблю всякие тайны и загадки. Так что мялась на пороге я больше из приличия, на тот случай, если ответственные квартиросъемщики где-то рядом. Сначала я позвонила, затем постучала в открытую дверь и лишь после этого вошла.