Остаётся одно — покориться неизбежности и терпеливо ждать.
Прошло две-три минуты томительного ожидания. Было слышно, как за окном начал накрапывать дождь. Через мгновение звук стал громче, теперь огромные капли дождя с шумом ударялись в окна. В замочной скважине послышался характерный скрежет. Кто-то открывал дверь ключом.
Очень интересно, у НЕГО или у НИХ есть ключ. Посмотрим, посмотрим… У тех, кто находился за дверью, либо не было никакого опыта по части проникновения в чужие дома, либо они слишком волновались, потому что процесс победы над замком несколько затянулся…
* * *
Николаев, вооружённый ножкой, подобрался неслышно к самой двери и уже начал терять терпение. Азарт охватил его деятельную натуру. Он даже мысленно начал подгонять события — ну, давай, давай, мой хороший, или там — мои хорошие, что сейчас уже совсем не важно, не медлите, только, ради бога, не медлите… Прошло ещё сто лет, и в замке наконец-то раздался долгожданный щелчок.
Дверь распахнулась. Одна-единственная тень (ага, враг в единственном числе!) робко переступила порог. Тем хуже для него!
Николаев резко взмахнул рукой, в которой была зажата ножка стула… Фигура, застывшая в дверном проёме, взвизгнула от ужаса, пригнулась, инстинктивно прикрывая лицо. Этот возглас и это испуганное движение, можно сказать, спасли незнакомцу жизнь. В самый последний момент Алексею удалось чудом изменить траекторию, и его оружие просвистело над самой головой чужака.
Кому-то крупно повезло! Остальное было делом техники. Перед ним был всего один человек — как ему показалось, примерно одного с ним роста, напуганный и совсем не готовый к схватке. Более того, противник не имел никакого представления о рукопашном бое. Едва заметное движение, пара отработанных приёмов, крик — теперь уже от «болевого». Чужое дыхание прямо в лицо. Секунда, другая… Все. Николаев приблизил своё лицо к лицу незнакомца. В темноте блестел широко раскрытый глаз, второй глаз закрывали мокрые волосы.
Не может быть! Журналистка Александра Потапова собственной персоной!
Выдохнув воздух, а вместе с ним и всю злость на противника, Николаев проворчал:
— Сашка, я тебя убью! Ты что здесь делаешь?! Я где тебе велел оставаться?
— Суркова ищу, — шмыгнула носом девушка.
— О господи! И зачем ты только создал женщину?!
— Да, вам, значит, можно, а нам нельзя? Вот вы какие… Не вступая в пустую перепалку, он вдруг зажал ей рот ладонью. Округлили глаза и прошептал строго:
— Тсссс!
Сашка что-то согласно замычала.
— Тихо, — одними губами произнёс Николаев. — Ты слышишь?
Девушка отрицательно помотала головой.