Доминик едва успел отклониться в сторону. Разумеется, он умел фехтовать левой рукой, но не против мастера, не против человека, проходившего стажировку во Франции. Правая кисть его, обвязанная платком, беспомощно висела вдоль тела, жар прокалывал руку и туманом заволакивал мозг. Однако Доминик по-прежнему не терял надежду, потому что без нее он был обречен, а вместе с ними и Кэтриона.
Флетчер совершил новый выпад. Доминик неловко принял удар, но снова вывернулся.
– Надеюсь, вы успели пообщаться со Всевышним, мистер Флетчер?
– Зачем? – Флетчер взмахнул шпагой и срезал пуговицу с рубашки Доминика. – Никакой клинок не убьет меня – так сказала старая колдунья.
– То было проклятие, а не благословение.
Флетчер с надменным видом отошел назад, позволяя Доминику немного восстановить силы. – Я неуязвим, майор Уиндхэм, а вот вы – да! – Он согнул свои узкие плечи и загадочно улыбнулся: – Что, если лезвие моей шпаги отравлено?
Пока Доминик довольно легко парировал удары Флетчера, а тот, видимо, сознательно изматывал своего противника. Шпагой он владел действительно превосходно. Горцы, твердо настроенные не вмешиваться, равнодушно наблюдали за ними со скамьи – они, судя по всему, ровным счетом ничего не поняли из того, что было сказано перед дуэлью, и теперь сидели как зрители на греческой трагедии, невозмутимо следя за состязанием, исход которого был заранее предрешен.
Мокрая рубаха прилипла к спине Доминика, мешая ему фехтовать. Вдобавок у него было сломано ребро, да и правая ладонь требовала постоянного внимания.
Он постарался сконцентрироваться. О какой отраве говорил Флетчер? Очевидно, не надеясь убить его простым ударом, он решил использовать медленно действующий яд.
Доминик круто повернулся и отскочил, когда клинок Флетчера просвистел возле его уха.
– Может, поясните, что за яд вы имели в виду?
– Мой клинок намазан снадобьем, которое сделает вас беспомощным, – любезно сообщил Флетчер сквозь серию быстрых бросков, – и притупит ваши мозги. Все процессы на время замедлятся, но вы будете все понимать. – Флетчер ощерил рот как дохлый карп на рыбном прилавке. – Все еще впереди. Вы, наверное, думаете, я или мои люди будем насиловать вашу шлюху? О нет! Это сделаете вы, Доминик Уиндхэм! Как только мы потешим этих предателей-шотландцев нашей милой игрой, они оставят нас одних, и вы будете истекать кровью. Лекарство проникнет в раны и станет разъедать ваше сердце, соблазнять душу. В течение часа или около того вы будете делать все, что я захочу, да еще при этом будете смеяться!