Как говаривал Александр Христофорович одному из наших поэтов – «Прошлое, настоящее и будущее России прекрасно, а кто думает иначе, тот сумасшедший». Но на произнесённую речь Наследника они отреагировали терпимее, и в сумасшедшие меня записывать не спешили. Основы государства я не трогал, а пароходы, ну, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы власть не свергало. Через день отец выглядел больше задумчивым, чем грозным, спорил со мной лишь на счёт смены мундира. Я показал ему мои наброски паровиков, а так же револьвера, объяснил назначение каждой детальки. Сказал, что подчинённых мне жандармов буду вооружать только таким оружием дающим, особенно в условиях близкого боя, большие преимущества. Но вернёмся к дороге, оторвавшись от мыслей о высоком.
4-го сентября, когда мы прибыли в Одессу, тамошние художники-итальянцы уже торговали альбомами с видами города, особенно тех мест его, кои мы должны были посетить. Расположились мы в хорошо обустроенных апартаментах в здании биржи, к которому ходили теперь толпы поздних сентябрьских отдыхающих. Появись мы здесь на месяц раньше, в самый пик летнего сезона, и народу было бы вдвое больше. Но, всё равно, тихое болото местного общества мы расшевелили основательно.
5-го числа императрица, с толпой местных матрон, посетила Преображенский собор.
6-го был большой ужин на 300 персон, кормили богато и вкусно. Вечером опять серьёзно говорил с отцом, на этот раз в присутствии Нессельроде не знающего русского языка вообще, посему говорил с отцом почти исключительно на нём. Когда отец мне приказал перейти на немецкий и уважать гостя, я резонно ответил, что здесь Россия и гость как раз он, не знающий её языка, чем оскорбляет эту землю. Я же являюсь наследником Российского престола, а не прусского. Затем я перешёл на немецкий язык, и спросил графа о том, как продвигаются переговоры Австрии и Англии, за спиной России, о судьбе Чёрного моря. Хотелось бы, мол, узнать подробности оных от якобы поставленного за этим следить человека. Далее я перешёл на родной язык и сообщил о том, что перевожу князя Горчакова в свою свиту. Из службы в Нессельродевском МИДе он уходит, так как все его письма, относительно сговора за спиной России, остаются без рассмотрения. Не обращает на них внимания то начальство, кое, по идее, должно блюсти интересы именно русской державы, а не любой другой. Напомнил случай, когда один из высокопоставленных МИДовцев, поляк по национальности, в 31-ом тут же бросил Россию и переметнулся в стан новоявленных врагов. Далее я сообщил, что Князя я собираюсь использовать в качестве консультанта об истинных намерениях иностранных держав. После этого спокойно удалился, оставив остолбеневшего отца и красного от гнева австрийского шпиона. И хоть я ещё не получил от Князя согласие, но был абсолютно уверен, что после сегодняшней перепалке в старом МИДе его не оставят, съедят-с.