21-го мы прибыли в Геленджикское укрепление. На следующий день должен был быть смотр войск, но предприятие сие оказалось под угрозой из-за сильного Норд-оста. Ветер раскидал палатки и оружейные козлы, а так же вызвал пожар в бунтах провиантного магазина. Геленджик окутал едкий дым, а огонь, почуяв поживу, стал подбираться к пороховому погребу. Но, на счастье, к девяти утра из склада успели вынести все бочонки с порохом и ящики с патронами, а к 11-ти утра пожар был потушен. Мы с отцом, наконец отправились в лагерь к войскам, ветер дул солдатам в лицо, почти валя с ног, но они безропотно и мужественно брали «на караул», левой держа ружья, а правой придерживая фуражки. Палатка на весь лагерь теперь была одна, её поставили сто казаков, они же её и удерживали своим весом от печальной судьбы товарок. Солдаты произвели на отца хорошее впечатление, как и он на них, ветер не стал преградой.
22-го сентября мы на лодке азовских казаков и под нескончаемое «ура», отправились на борт «Полярной Звезды».
25-го сентября мы расстались с отцом, мы на «Звезде» поплыли на север, а отец на «Колхиде» на юг к грузинскому побережью. В порту меня настигла ожидаемая весть от Арсеньева, тот предусмотрительно остался в Севастополе, лишь убедил Лазарева разослать гонцов с посланиями для меня по маршруту. Его посланец прибыл лишь на час раньше нашего судна. Тепло расставшись с матерью и сестрой и, обещая вскоре присоединиться к ним, я приказал капитану следовать до Севастополя. Прибыв в Город-порт я встретился с Горчаковым, коего нашёл полезным приобретением к моей свите и дал ему необходимые инструкции и средства. На последнюю тайную вечерю перед отплытием я пригласил и адмирала Лазарева. Спев сему малому литературному клубу уже широко известную песню, я поклялся адмиралу не позднее конца десятилетия дать подержаться за щит на воротах порты, но взамен выбил у него пароход и самую отчаянную и преданную команду для миссии князя. Перед отплытием я вручил Горчакову запечатанный конверт и шепнул на ухо кому во Франции его следует передать. Ну что же, будем надеяться, что первый пункт договора с взбалмошной любительницей стихов великого поэта я выполнил.
РИ. РФ.
Октябрь 2001.
Рвусь, знаете ли, теперь по выходным на дачу, типа трудовой энтузиазм проявлять. Конечно, пыл этот стал родителям зело подозрителен, но… По большому счёту, для современного подростка желание поработать на даче бзик не слишком уж и экстремальный. Домик, где укрыться от непогоды есть? Есть. Еда, какая-никакая? Тоже имеется. Сотовый, для проверки связи в кармане, а там хоть трава не расти. Мать, правда, проговорилась, выдав, что она думает о моих поездках. Мнится ей, что я мальчиков туда вожу. Ну и прочла, как водиться, лекцию по половой гигиене, вручила упаковку резинок и вперёд детка, вспахивай приподнятую целину. Она, конечно, женщина продвинутая, в некоторых вопросах, а в других старомодная. Поэтому предупредила сразу, чтобы групповых блядок не устраивали. В общем, езжу я туда одна, что бы там родители не воображали, но и огород рыхлить, или ветки подрезать, нет уж, увольте. Забор высокий имеется, чтобы соседи не видели, зарываю мелочь и вперёд с металлоискателем наперерез.