— Я помню один случай, когда Уокер отослал несколько человек из кювета, хотя никто ему это не поручал. Действовал он как посыльный Умберто и объяснил потом, что неправильно понял его задание. Я со своей группой тоже участвовал в этой операции, и фактически Уокер оголил мой левый фланг. — Глаза Курце потемнели. — В результате двое моих ребят погибли, а я чуть не получил штык в спину. — Лицо его исказилось при этом воспоминании. — Операция проходила после того, как мы схоронили золото.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
Я осторожно сказал:
— Предположим, он мог выстрелить Паркеру в затылок или ударить камнем по голове Донато и изобразить это как несчастный случай во время подъема на скалу. Но тебя он, вероятно, слишком боялся, чтобы напасть в открытую или исподтишка. Знаешь, ведь ты можешь запугать кого угодно. А не пытался ли он сделать так, чтобы немцы убили тебя?
Лежащие на столе руки Курце сжались в кулаки.
— Он всегда боялся тебя, Кобус, он и сейчас боится.
— Magtig, теперь у него есть для этого основания, — взорвался Курце. — Донато вывел нас из лагеря военнопленных. Донато остался с ним на склоне горы, пока вокруг рыскали немцы. — Он посмотрел на меня глазами полными боли. — Каким же человеком надо быть, чтобы пойти на такое?!
— Надо быть Уокером, — сказал я. — Думаю, теперь мы должны поговорить с ним. Мне не терпится узнать, что он готовил для нас с Франческой.
На лице Курце появилось жесткое выражение.
— Да, пожалуй, пора прервать его lekker slaar.[14]
Он поднялся в тот момент, когда Франческа вошла с подносом, уставленным чашками. Увидев лицо Курце, она застыла в нерешительности.
— Что случилось?
Я взял у нее из рук поднос и поставил его на стол.
— Мы собираемся поговорить с Уокером. Тебе стоит пойти с нами.
Но Уокер уже проснулся, и по выражению его лица я понял, что он в курсе происходящего. Он выскочил из койки и попытался обойти Курце, но тот замахнулся на него.
— Подожди, — сказал я и схватил Курце за руку. — Мы ведь собирались поговорить с ним.
Курце с трудом совладал с собой, и я отпустил его руку.
— Курце считает тебя лжецом, — обратился я к Уокеру. — Что скажешь?
Глаза его бегали, он бросил на Курце испуганный взгляд и тут же отвел глаза.
— Я не говорил, что он кого-то убивал. Я этого не говорил.
— Действительно, не говорил, — согласился я, — но ты очень прозрачно намекал на это.
Курце тихо ворчал, но сдерживался. Я спросил:
— Так как же было на самом деле с Паркером? Ты сказал, что рядом находился Курце, когда его застрелили. Курце утверждает, что его там не было.
— Этого я тоже не говорил, — ответил Уокер мрачно.