На кухне в полной тишине звучало:
– И наконец, стало очевидно, откуда появились в душе горькие пляшущие импульсы... – Гарик закончил, осмотрел публику.
– Гениально, Гарик! – заторопился Боба.
Гарик сделал вид, что принял все положенные ему рукоплескания.
– Да, классно, – подтвердил Антон, почему-то глядя на Бобу. – А хотите анекдот?
Все хотели. Рассказывая анекдоты, Антон так веселился сам, так артистично изображал разный тон собеседников, что любая примитивная школьная шутка или грубая солдатская историйка превращалась в спектакль.
– Почему презерватив белого цвета? – спросил он лекторским тоном и сам себе ответил с кокетливо-гомосексуальным душком: – Белое полнит...
– Почему смеялись? – раздался голос Сергея Ивановича.
Маша вскочила. За смехом не услышали, как пришаркал Дед! Боже, какой стыд! Сидим тут, как будто Бабушка и не умирала...
– Смеемся, спрашиваю, почему? – строго спросил Сергей Иванович Антона.
Вскочив, Антон вытянулся во фронт:
– Извините. Дурацкий анекдот рассказал.
– Расскажи, – велел Дед.
Антон задумался на секунду:
– Мужик после автокатастрофы приходит к врачу. «Вот, потерял самое дорогое. Остался всего кусочек». – «Не расстраивайтесь, он у вас вполне приличных размеров. Только почему на нем вытатуировано „ля“?» – «Это все, что осталось от прежней надписи: “Морской привет доблестным защитникам Балтики от славных моряков Севастополя!”»
Маша испуганно вслушивалась в сдавленные звуки, не смея поднять глаз на Деда. Он плачет. Такого не было никогда, Дед даже на похоронах держался. Это она во всем виновата, устроила здесь клуб. Правильно говорила Аллочка! Наконец, сгорбившись от желания стать как можно меньше, а лучше вообще исчезнуть, Маша робко взглянула на Деда.
Дед смеялся. Да, действительно, явственно слышалось слабенькое такое – хи-хи.
Гарик обычно Антона презрительно не замечал, как не замечают друг друга звери разных пород. Что ему, Гарику, этот красавец, – в жизни есть дела поважней женщин! Но сегодня Антон выглядел героем дня, а Боба больше чем когда-либо похожим на печального жирафа. И, будучи все же писателем – инженером душ, Гарик заметил наконец, что бал сейчас не его.
– А вы померяйтесь силой, – насмешливо предложил он Бобе.
Боба вопросительно взглянул на Антона. Тот кивнул, мол, давай. Синяя плюшевая скатерть стремительно поехала вниз, – таким танком Боба через стол рванулся к Антону. Бобе даже и напрягаться не пришлось – он прижал руку Антона к столу одним резким движением.
– Ой-ой-ой, пусти, дя-яденька, – заныл Антон. – Сильный оказался, зараза!