- И большой ущерб они тебе причинили?
- По усадьбе ущерб… э-э… не очень большой. Но они увели моего раба.
- О государь, - сказал придворный лекарь Сахр. - Надоедал ли я, как другие, тебе когда-нибудь нудными просьбами?
Хорезмшах Аскаджавар,- изумительно красивый человек с блестящими черными кудрями до плеч, с блестящими черными глазами, тонким крепким носом и мягкими нежными губами, с блестящей же черной бородой,- откинулся, довольный, на резную спинку трона, подставил потную шею под ветерок от опахал и милостиво изрек:
- Никогда, мой верный Сахр! Но ты можешь просить, что захочешь, - разве я тебе откажу?
- Тогда отдай мне этого раба.
- Но он - чужое достояние. Сперва я должен заполучить его у Пинхаса. Как, Пинхас, - не отдашь ли ты мне одного этого руса… взамен тех сорока пяти, которых ты сгубил в пустыне, вылив воду?
Бледный Пинхас пал ниц:
- Возьми, возьми его, о государь, и делай с ним, что захочешь.
- Я дарю его Сахру.
- Воля твоя, государь.
- Кстати, где он, раб-рус? Увели, увели, куда увели?
Сахр с усмешкой:
- В мой дом.
- А! Хитрый ты человек, Сахр.
- Куда мне до Пинхаса…
В ГОСТЯХ У «ПОКОРНЫХ БОГУ»
Все лгут: поп и мулла,
раввин и черный маг…
Мир по- иному разделите сразу,-
Есть вера у одних, но ни на грош ума,
Нет веры у других, зато есть разум.
Абуль- аль-Маарри
Лекарь Сахр, в своей потертой легкой свите, вернулся домой с жирной бараньей ляжкой под мышкой. Одинокий и непритязательный, он питался обычно в харчевнях на базаре, - но теперь у него в доме был человек, перенесший тяжелую болезнь и еще более тяжкое душевное потрясение, черствым хлебом его на ноги не поставишь.
Войдя во двор, он сразу заметил, что двор прилежно подметен, полит водою. Рус лежал на коврике под шелковицей, вниз лицом, положив голову на сомкнутые руки. Спит, наверное. Пусть.
Но Руслан не спал. Какой уж тут сон. Услышав легкие шаги, он поднялся, сел, но глаз не вскинул.
- Ну как, Рустам? Ты весь потный.
- Хочется пить.
- Пить? Да, жарко. Ну и чего бы тебе хотелось выпить?
Руслан, подумав:
- Молока бы холодного…
- Молока?! - изумился Сахр. - Ну и ну. А перед этим, конечно, ты съел бы пару сдобных сладких хлебцев, не так ли? Экий чудак! Да разве сладкие хлебцы - еда для мужчины? И молоко - питье для него? Чтоб целый день бурчало в животе… Тьфу! Вот мы зажарим с тобою сейчас мясо на прутьях железных, съедим его с уксусом, луком и жгучим перцем, чтоб во рту горело! И запьем крепким, терпким, холодным вином…
Он принес из-под навеса летней кухни прямоугольную жаровню, древесный уголь в корзине.
Руслан продолжал сидеть, тупой и бесчувственный.