— А… сколько еще? — спросила она.
— Максимум шесть месяцев. Полгода! — выкрикнул Аркадий Васильевич и опять зашелся в рыданиях на ее коленях.
Девушка недоумевала: почему же он не идет домой, к близким? Почему сообщает эту жуткую новость первой встречной женщине? И вскоре получила ответ на эти вопросы.
— Вы, наверное, спрашиваете себя, почему я первым делом не бросился домой, к жене? — Мужчина оторвался от ее колен. — Моя жена — прекрасный человек, такая же добрая, как вы. Она бы, конечно, успокаивала меня, ухаживала за мной до самого конца, держалась молодцом и все такое. Но проблема в том, что я просто не могу ей это сказать, понимаете? Не могу! Я и так испортил ей всю жизнь. Я — жалкий неудачник, и ничего хорошего со мной она не видела, одну только беспросветную нищету. А ведь она красавица, могла выбрать любого! Но выбрала меня. Мне повезло только в одном: я обладал женщиной, которой не был достоин. И вот теперь я оставляю ее с двумя детьми, совершенно без средств, в раздолбанной квартире. Господи, за что ты послал мне такие муки?!
Выговорившись и наплакавшись вволю, Аркадий Васильевич свернулся на диване калачиком и заснул. Вика с жалостью смотрела в его изможденное лицо. Ей казалось, что у нее с Бабиченко много общего. Ну, к кому бы она пошла, случись с ней такое несчастье? К друзьям? Их у нее нет. К родственникам? У тех своих проблем навалом, лишний умирающий рот им не нужен. Несмотря на наличие жены, Аркадий Васильевич был так же одинок на всем белом свете, как и Вика.
Вскоре Бабиченко проснулся и, смущаясь, засобирался домой.
— Извините, что я вывалил на вас свои проблемы, — бормотал он, зашнуровывая ботинки, — обычно я так не поступаю. Что-то на меня нашло. Я ведь заглянул в ваш магазин, чтобы купить подарок жене, у нее завтра день рождения. И видите, совсем расклеился, обо всем забыл. Ну ничего, куплю завтра. Вообще-то мне сейчас, сами понимаете, не до праздников. Не представляю, как мне удастся скрыть от Танюши свою болезнь. Она у меня такая нежная, такая ранимая…
— Но завтра воскресенье, магазин закрыт, — заметила Вика, которую уже начало слегка раздражать его восторженное отношение к супруге. Акулова всегда подозревала, что женщины, которые выглядят нежными и ранимыми, на самом деле крепкие и выносливые, словно солдатские кирзовые сапоги.
— Да? Действительно, а я и забыл. Ничего, тогда куплю что-нибудь на рынке. Извините еще раз. — И Аркадий Васильевич стал суетливо приглаживать остатки волос на макушке.
Тут Вику осенило:
— Подождите, у меня для вас кое-что есть.