Несколько долгих мгновений она смотрела на него. Краска медленно окрасила ее бледные щеки. Глаза ожили, она все еще была хороша, даже прекрасна, сохранившая тонкий стан, гордый взгляд и девичью поступь.
– Ты странно говоришь, – промолвила она, – и я не понимаю твоих поступков… но я благодарю тебя. Ты сейчас выше, чем человек.
Она сделала движение, словно хотела обнять его, жест был непроизвольный, обняла бы по-сестрински, но Владимир лишь кивнул и отступил. В глазах сенной девки были страх и неимоверное облегчение.
Спускаясь по лестнице, он подумал, что и Юлию сегодня же отпустит обратно в монастырь. Тот самый, из которого ее увели силой. В память о ней останется маленький Святополк, которого он всего дважды успел подержать на руках, отец называется… Остальных жен – на черта ему было столько? – и тысячу наложниц отпустит прямо сейчас. Пусть каждой из жен останется дом, в котором живет, люди, земли, если таковые им дал, а наложницам дать каждой по серебряной гривне и отпустить с ее скарбом на волю.
Зачем ему все женщины мира, когда появилась надежда взять в руки… нет, преклонить колено перед своей единственной?
Василий с горечью смотрел на Анну. Редко волей богов появляется на белом свете такой редкостный цветок. Разве что для того, чтобы напомнить, что то, что видят глаза людей, – еще не все. На небесах красота еще выше, но попадает на землю раз в тысячу лет. Ему повезло, сам лицом не удался, зато о его сестренке слава идет по всему свету.
– Анна, я даже не решаюсь тебе сказать…
– Что? Что случилось?
Он прошептал раздавленно:
– Великий князь Руси требует тебя в жены.
Ее соболиные брови взлетели.
– Но он уже требовал и раньше?
– Да, но тогда мы могли тянуть время, уклоняться, ни да, ни нет…
– Господи спаси! Неужели на этот раз…
– Увы, так. Мощь Руси постоянно растет. Особенно быстро и опасно выросла в последние годы. Теперь я не сомневаюсь, что удар, от которого империя рухнет, будет нанесен в самое ближайшее время! Русь сосредоточивается. И нанесет удар именно этот расчетливый и жестокий властелин больших армий.
Она слушала внимательно, ее сердце начало стучать чаще. Странно, она еще не ощутила ни страха, ни отвращения. Только сильное возбуждение, будто скакала навстречу ветру на горячем коне.
– Мы… отказать ему не можем?
Он смотрел умоляюще:
– Анна, ты знаешь, как я тебя люблю! Я лучше бы отрезал себе руку… или даже голову, если бы помогло. Но ему не нужна моя голова. Он ее может и так взять, стоит двинуть к стенам Константинополя свою армию. Ему нужна ты.
– Зачем? – спросила она, хотя подозревала ответ.