– На сегодня все, – сказал помощнику. – Пошли завтракать.
– Наконец-то!
Дома, думая над проведенным опытом, он опять ощутил знакомое чувство тоски: насколько далекое дело полет человека. Настолько далекое, что пока придется помалкивать… Первоочередная задача – доказать пригодность боевых ракет. Даже это многим кажется сумасбродной идеей. А потом… Потом можно будет говорить о транспортных, почтовых ракетах. И лишь после внедрения их подумать вслух о ракетном экипаже для человека. Если хватит жизни…
Над городом плыл низкий тягучий звон. Засядько прислушался. Били в главный колокол, покой которого нарушали лишь по самым большим праздникам. Над колокольней кружили потревоженные вороны.
Со стороны полтавского тракта двигалась процессия. По бокам огромной разномастной толпы ехали всадники. Над толпой колыхались хоругви, доносилось протяжное пение.
– Крестный ход, – сказал Василь восторженно. – Александр Дмитриевич, я побегу. Можно?
– Беги, – разрешил Засядько.
Василь вихрем помчался к двери, на пороге нерешительно оглянулся:
– А вы, Александр Дмитриевич, разве не пойдете поклониться? Чудотворную икону уносят из нашего монастыря! Теперь она будет в другой губернии…
– Нет, – ответил Засядько. – Не мое это дело – кланяться деревянным иконам. Моя церковь не из бревен, а из ребер. А ты иди!
Василь раскрыл рот:
– Как это – из ребер?
– Подумай. Может быть, поймешь.
Василь пожал плечами, скрылся за дверью. В коридоре прогрохотали его шаги. Засядько повернулся к окну.
Во главе процессии несколько дюжих мужиков несли на носилках икону, густо увешанную красными лентами и цветами. За ними степенно вышагивали празднично одетые мужчины с псалтырями и евангелиями в руках, торопливо семенили сгорбленные богомолки с маленькими иконками. В нескольких шагах сзади шествовал могучего сложения священник. Был он в золоченой ризе, на широкой груди висел тяжелый серебряный крест. Священник размахивал кадилом, время от времени громко выкрикивая слова молитвы. За ним шли отцы города и наиболее уважаемые и влиятельные горожане. Некоторые несли иконы меньшего размера, чем чудотворная, но тоже достаточно массивные и щедро разукрашенные бумажными цветами. Важные и надменные, они резко отличались от прочего люда. А за редкой цепочкой всадников ковыляли калеки, убогие и юродивые, у которых единственная надежда была на чудесные свойства иконы.
Засядько почувствовал, как сжалось сердце. Сколько в жизни несчастных! Спешат изо всех сил, надеясь приобщиться к божественной благодати, но как мало они получат от прикосновения к чудотворной иконе!