Нагнать страху, напомнил он себе старое казачье правило. Ошеломить, растоптать сразу. Пусть видят, что он – зверь, которому не писаны правила благородных ссор. Пусть верят, что он спокойно перешагнет даже через трупы, если дорога ведет к победе. Впрочем, все победители в этом мире бредут к цели по колено в крови. Его противников может отрезвить только то, что этими трупами могут оказаться они сами!
Была глубокая ночь, когда на втором поверхе особняка Грессеров неслышно распахнулось окно. Засядько скорее ощутил, чем увидел, как вниз упала толстая веревка из связанных простыней. В слабом лунном свете, что изредка прорывался сквозь ночные тучи, мелькнуло белое платье.
Когда Оля, бледная и трепещущая, но с решительным лицом, спускалась по этой лестнице, ее обхватили сильные руки, знакомый голос прошептал:
– Я люблю тебя, мой кузнечик.
Она прильнула к его широкой груди. Ночь качнулась и поплыла, за ноги задевали ветви, а он нес ее на руках, не давая замочить ноги о росу. Потом вблизи всхрапнул конь. Те же сильные руки посадили ее на коня, сам Засядько вскочил в седло, ее держал в объятиях, одновременно управляя конем.
Ехали шагом, потом Засядько вздохнул и пустил коня рысью. В церкви уже наверняка ждут Мартынов и Ренат, его доверенные офицеры.
Она прошептала, зарывшись лицом в его грудь:
– Я сумасшедшая, верно?
– Это весь мир сумасшедший, – ответил он нежно. – Они все живут в тесной клетке, которую соорудили для себя сами.
– Я тебя люблю… Вот уже семнадцать лет люблю.
Конь, чувствуя свежесть ночи, сам перешел в галоп, помчался сквозь ночь, что отозвалась гулким стуком копыт. Засядько ощутил, как по спине пополз холодок:
– Гадалка…
– Что? – встревожилась Оля.
– Да нет, мой мотылек, ничего… Когда-то мне предсказали, что… словом, будем жить долго и счастливо и умрем в один день, все как в сказке, потому я и не поверил, смеялись с друзьями, но гадалка еще сказала, что ты будешь любить меня намного дольше… Этого сама гадалка понять не могла, но клялась, что карты говорят именно так…
Она тихо смеялась:
– Что тебе нагадала еще?
Ветер развевал прядь ее волос, щекотал его по лицу. Он поцеловал ее в макушку:
– Не скажу.
– Почему?
– Упадешь с коня.
– Противный! Скажи немедленно.
Он прислушался, показалось или в самом деле слышится далекий стук копыт? Ночь тиха, справа тянется поле, слева темнеет стена леса, заслоняя беззвездное небо.
– Она сказала… Только держись крепче!
Оля послушно прижалась всем телом, крепко обхватила и так сжала, что он охнул:
– Ого! У нас должны родиться великаны.
– Это сказала гадалка?