На его широкой груди я наконец выплакала всю свою усталость, всю боль и все сегодняшние треволнения. Я прижималась к нему как к последней надежде, а он тихо шептал мне что-то по-гэльски, чего я не понимала, и была благодарна, что не понимаю. Мне не нужны были утешения, но очень нужна была забота. Блаженно ощущая его тепло, я вдруг поняла, что это мужчина, а не просто очередной мой пациент. Я резко отстранилась от него. Он понял по моему лицу, что что-то не так.
– Не бойся. Ты не должна меня бояться. И никого в этом замке, пока я здесь, – сказал он, крепко держа меня за подбородок и глядя в глаза.
– Не буду.
И я снова сидела на коленях у небритого грязного шотландца, которого встретила меньше суток назад, обнимала его и была почти что счастлива.
Он уложил меня в постель, накрыл единственным одеялом. Я пыталась протестовать. Он успокоил меня, сказав, что найдет другое место для ночлега. Я хотела сказать еще что-то, но заснула раньше, чем он вышел из комнаты.
– Вставай, милочка, тебя уже ждут!
Кто-то тряс меня за плечо и звал неприятным резким голосом. Я спала так глубоко, что, проснувшись, не сразу поняла, где я и кто я. Постель была теплой, но в комнате было холодно. Ныла шея от спанья на неудобной, слишком большой и мягкой подушке. Я потянулась, зевнула, приоткрыла глаза… Перед моим еще не сфокусировавшимся взором обнаружился расплывчатый силуэт миссис Скотт. Так. Значит, я все еще здесь.
– Собирайся скорее. Ты не должна опаздывать. Нельзя заставлять его ждать.
– Кого?
– Маккензи, кого ж еще!
Действительно, кого же еще? Очевидно, меня ждал хозяин замка Тибервелл, которого звали Маккензи, иначе к чему такая спешка. Значит, я нахожусь на землях клана Маккензи, видимо, в самом сердце их владений. Вот зачем Дугал так спешил сюда. Здесь безопасно. А раз безопасно – значит, далеко от границ. Горстка англичан, преследующая моих попутчиков, не посмеет сюда сунуться. Слишком рискованно.
Ну что ж. Надо пойти познакомиться с настоящим шотландским лэрдом. Как позавидовал бы мне Андрей! Я вылезла из постели и на цыпочках подбежала к огню, кутаясь в одеяло. Миссис Скотт помогла мне раздеться – я спала в одежде – и обрядила меня в новый костюм. Я чувствовала себя как на новогоднем маскараде, куда в детстве ходила в костюме Красной Шапочки. Кремовая нижняя рубашка, парочка шуршащих нижних юбок, верхняя клетчатая, и темно-изумрудный корсаж. Грубые шерстяные чулки и туфли, если это можно назвать туфлями. Скорее, это были кожаные тапочки с мягкой подошвой, оба на одну ногу. В них было очень трудно держать равновесие. Они скользили на каменном полу, и я выглядела примерно как корова на льду, когда попыталась сделать несколько шагов. Я с сожалением посмотрела на свои заляпанные грязью ботинки, которые стояли под кроватью. Увы, о них лучше забыть.