— Так! — Дед встал с лавки. — Слушай приговор! Тебе Никифор: порицание за плохое воспитание младшего сына. Коварен, лжив и подл не по возрасту, тебе же на старости лет от этого худо может быть. Задумайся, Никифор. Тебе же похвала за старшего сына — крепким и честным мужем растет. Тебе же порицание за распущенность твоих холопов: на твоих же племянников наперли так, что железом отпугивать пришлось. Они у тебя — кто, закупы?
— Взяты в холопы за долги.
— Вира за грубость к родственникам хозяина — увеличение долга на три куны каждому. Холопа Роську, за вмешательство в дела межродственные и нападение на хозяйского сына, хотя и без побоев и вреда для здоровья, наказать телесно — плетьми. Наказать умеренно, без вреда для здоровья. Телесное наказание может быть заменено вирой ценой в одну гривну, но при условии, что уплативший виру, должен выкупить и холопа Роську, понеже виноватого и ненаказанного холопа в доме оставлять нельзя, дабы другим рабам дурного примера не было.
"Дурацкий какой-то приговор. Совершенно же ясно, что Роську спровоцировали обстоятельства и злого умысла у него не было. И условие выкупа какое-то странное… Да будет Вам, сэр Майкл, вспомните, как Вас самого Смольненский Федеральный суд славного города Санкт-Петербурга судил. Даже прокурор толком суть обвинения объяснить не мог. Приказали им и судили, потому, что так решил кто-то в Москве. Попали под кампанию, как под трамвай. Это уже в Крестах у Вас превышение меры необходимой самообороны случилось… Все так, но кто и что мог деду приказать? Ни хрена не понимаю!".
— Никифор, — продолжал между тем дед — приговор понятен?
— Да, батюшка Корней Агеич! Принимаю и обязуюсь исполнить.
— Десятник Андрей, приговор понятен?
Немой кивнул.
— Кто-нибудь виру и выкуп за холопа Роську внести желает?
— Андрей! — Мишка толкнул Немого в бок. — Роську выручать надо. Мне нельзя, выкупать взрослый должен.
Немой снова взял Мишку за плечо и выдвинул вперед.
— Десятник Андрей желает!
— Никифор, твое слово!
— Ха! У меня холопы дорогие! Сколько даешь?
"Блин, торговаться-то я и не умею! Профессионалу продую наверняка!".
— А сколько запрашиваешь? — раздался над ухом еле слышный голос Ходока.
— А сколько запрашиваешь, Никифор Палыч? — повторил подсказку Мишка.
— Сначала виру выложи.
Снова шепот сзади:
— Дай сарацинский перстень.
— Вот! — Мишка выложил на стол перед дедом подарок, полученный от мусульманина.
Дед повертел перстень в руках.
— Тяжел, камень крупный — за гривну пойдет!
— Так сколько запрашиваешь, Никифор Палыч? — Снова обратился к дядьке Мишка.