– Что козлина, очухался? – послышался чей-то голос.
Костиков нехотя открыл глаза, перед ним стоял ухмыляющийся Жабасеев.
– Ты чего за мной топал, урод? – спросил все с той же ухмылкой бандит. – Из ментовки что ли? Дай-ка рожу твою рассмотрю поближе, – глумливо продолжил Жаба, поднося к лицу Игоря лампочку. – Не-е, на мента ты не похож. Таких бакланов там не держат.
У Игоря даже не было сил придумать что-нибудь правдоподобное. Он прекрасно понимал, что Жабасеев калач тертый и на мякине его не проведешь.
Жаба тем временем продолжал разговаривать сам с собой:
– Так, дятел, если ты не из ментовки, откуда у тебя ствол? Может ты киллер? На киллера ты похож, как я на педика. Ну что, молчать будешь или пасть откроешь? – спросил наконец Жаба, поигрывая перед носом Костикова его собственным пистолетом.
Игорь поднял на него глаза и, пытаясь скрыть страх, ответил:
– Ты все равно их не знаешь.
Это он сказал просто так, первое, что пришло на ум. Сказал для того, чтобы потянуть время. Хотя понимал, что вряд ли выпутаться из этой истории целым и невредимым.
Жабасеев молча резко ударил Костикова кулаком по зубам. В голове снова зазвенело. Игорь едва не опрокинулся вместе со стулом.
– Дерзишь, сучонок! – рявкнул бандит, взводя курок пистолета. – Ну ладно, пеняй на себя, гаденыш. Сперва я отстрелю тебе пальцы на ноге, потом на руке, а потом…
Жаба красноречиво ткнул дулом пушки ниже пупка…
– Ладно, – сказал Игорь, едва ворочая распухшим языком, – я тебе скажу. Только ты все равно не поверишь.
– Давай, давай, колись, я сам решу.
Игорь вдруг усмехнулся, от некстати пришедшего на ум каламбура: «решу – порешу». Это уж точно, правду ли он скажет или соврет – Жабасеев все равно пристрелит его.
Быть пристреленным из собственного пистолета, это в двойне обидно. Игорь попытался пошевелить связанными руками. Безрезультатно. Жаба наверное специально учился, на собачках. Веревки еще сильнее врезались в кожу. Во рту пересохло, казалось, язык ворочает раскаленные камешки. Игорь облизнул губы и сказал:
– Я все скажу, дай воды глотнуть. В горле пересохло.
Жабасеев усмехнулся, взял с табуретки стакан и плеснул в него из помятого чайника, стоящего на полу.
– Последнее желание приговоренного…
Да, досье на Жабасеева было точным, только Жаба оказался еще циничнее и опаснее, чем предполагалось. Игорь отпил пару глотков, мутноватой жидкости, языку стало немого легче.
– Ну, – спросил Жаба, усаживаясь на свободный табурет, – Будем говорить или как?
Игорь посмотрел на бандита и, вздохнув, ответил:
– Говорить. Я – частный детектив, следил за тобой по поручению моей клиентки.