Тут из дома донеслось нечто похожее на визг, и от неожиданности я даже подпрыгнула.
«Люсьен, наверное», — успокоила я себя, но на всякий случай, несмотря на дождь, немного отошла от двери. В окне рядом с дверью мелькнул луч фонаря, возникло лицо, и я с трудом подавила крик.
Люсьен поманил меня и передал сквозь разбитое стекло фонарь.
— Обходите дом, я встречу вас у окна. — И, не дав мне спросить, все ли в порядке, Люсьен отошел и растворился в темноте.
Я двинулась вокруг дома путем, который только что проделал Люсьен. Повернуть за угол было нелегко: боковая и задняя часть здания представляли собой частную собственность и от публичного обозрения были защищены. Я вступала в иной, незнакомый мир.
Позади дома было очень грязно, приходилось отыскивать между лужами клочки сухой земли. Увидев открытое окно и темный профиль Люсьена в его проеме, я заторопилась и тут же упала на колени.
— Не ушиблись? — Он высунулся наружу.
Я с трудом поднялась на ноги. Фонарь бешено раскачивался у меня в руке. На брюки налипло полно грязи.
— Нет-нет, не беспокойтесь, — буркнула я, стараясь стряхнуть с себя налипшие комки земли. Я передала ему фонарь, и он светил им с подоконника, пока я не вскарабкалась наверх.
Внутри оказалось холодно, даже холоднее, чем снаружи. Я откинула прилипшие к глазам влажные пряди волос и огляделась. Мы находились в какой-то комнатушке, расположенной в глубине дома, — то ли в спальне, то ли в кладовке, где не было ничего, кроме кучи поленьев и пары сломанных стульев. Здесь пахло сыростью и мускусом, а когда Люсьен направил свет наверх, в глаза бросились скопившиеся в углах и покачивающиеся на сквозняке обрывки паутины. Люсьен закрыл окно; рама издала тот самый скрежещущий звук, что донесся до меня несколько минут назад. Я уже собралась попросить его снова открыть окно, чтобы оставался путь к отступлению, но в последний момент удержалась. От чего отступать-то, чего бежать, урезонивала я себя, чувствуя, как в животе у меня все переворачивается.
Люсьен прошел в главное помещение дома, остановился у печи и направил свет фонаря на дымоход. Мы долго разглядывали его, не говоря ни слова.
— Да, мощное сооружение, ничего не скажешь, — вымолвила я наконец.
— Это уж точно. Я всю жизнь прожил в Мутье и не раз слышал про этот дымоход, но своими глазами вижу впервые.
— Вчера он показался мне необыкновенно уродливым.
— И опять-таки ваша правда. Похож на ruches, что показывают по телевидению. Из Южной Африки.
— Ruches? А что такое ruche?
— Пчелиный домик. Ну знаете, где пчелы мед делают.