Что сбылось, то и ладно.
Вот только
Грустно очень.
— Это написали вы? — спросила ошеломленная Тоня. Уж чего она от директора никак не ожидала, так это стихов. Ей казалось, что он скорее прагматик, чем романтик.
— Между прочим, заметь, я не спрашиваю, понравились они тебе или нет…
— Понравились!
— Да погоди. Сейчас я вовсе не признания жду от тебя, а понимания. Может, и сопереживания. Я хочу сказать, что чем больше я здесь живу, тем больше люблю эту землю. И согласен с тобой: пусть я человек и небедный, но это совсем не те деньги, которые нужны, чтобы облагородить жизнь Раздольного. Да, я не стал поэтом, но я же могу сделать богатым этот край, будучи виноделом… Хотя какой я по-настоящему винодел? Чтобы производить виноматериал, много ума не надо.
— Не скажите, — заступилась Тоня за самого директора. — Вы даете работу сотням людей, содержите в порядке Раздольный, теперь вот решили народ к культуре приобщать…
Директор с подозрением взглянул на нее:
— Ты так шутишь?
— Нисколько!
— Послушай, Антонина Сергеевна, могу тебе признаться — я человек небедный.
— Догадываюсь.
— Может, ты думаешь, что я ворую?
— Ну зачем же так грубо?
— Слушай, девочка, ты, однако, себе на уме. А я думал, лопушастая…
— Какая?
— Ну, в том смысле, что обмануть тебя ничего не стоит, а ты просто не обращаешь внимания на всякие там обманы. Почему?
— Потому что больших денег на этой работе не заработаешь, а нервировать себя из-за копеек не считаю нужным. В конце концов, копейкой больше, копейкой меньше… Я считаю, это не принципиально. А философия у вас на уровне. Только я не помню, как она называется. Что-то такое было у древних греков. Путем логических доказательств они утверждали, что белое — это черное.
— Вот видишь, кто из моих рабочих мог бы так изящно стукнуть меня по носу?.. Бог с ней, с философией. Скажи, Антонина, ты хотела бы зарабатывать большие деньги?
— Зарабатывать? Да. Своим трудом. Но для этого художнику надо вначале заработать имя. Однако мы отвлеклись. А остановились на том, что вы человек небедный.
— Вот. Так я хочу сказать, что мне не все равно, как живут мои подчиненные. Что они едят. О чем думают. То есть я не мечтаю о том, чтобы захапать как можно больше, я согласен делиться.
— Отрадно слышать.
— Что такое, почему в твоем голосе мне слышится некая издевка? Ты не веришь в мои благие намерения?
— Верю.
— Не веришь!
— Леонид Петрович, чего вы от меня хотите?
— Хочу, чтобы ты не сбежала отсюда.
— Да не собираюсь я сбегать, в сотый раз вам об этом говорю!
— Кто знает… Думаешь, я не видел, какими глазами на тебя этот Лавр смотрел? Пещеры его, видите ли, заинтересовали! Знаем мы эти пещеры!.. Или в городе ты счастливей будешь?