Все ждали явления правителя.
Все — в том числе и многие цари Второго мира, чьими временными резиденциями стали дома предместий. Царские суты заканчивали осмотр колесниц и упряжек, свитские кшатрии наводили блеск на доспехи господина и складывали в «гнезда» запасные тетивы со стрелами, а стяги всех цветов радуги трепетали на ветру, выхваляясь изображениями.
Это могло означать только одно: Кашиец объявил от имени трех своих дочерей Сваямвару! На благородном языке — «Свободный Выбор», восьмой вид брака, когда выкупом за невесту служат не коровы и драгоценности, а личная доблесть женихов-соперников!
Восьмой, и самый достойный для кшатрия испокон веков.
Дело крылось даже не в том, что кашийки-женщины из правящего дома отличались приятной внешностью, а за плодовитость их шутливо прозывали «крольчихами». Подлинный смысл Свободного выбора был ясен наперед — владыка Каши до сих пор не простил Грозному былого разгрома! И прекрасно понимал: стратегически выгодное положение его земель никогда не перестанет привлекать к себе хищное внимание Хастинапура.
В одиночку Кашиец вечно будет мальчиком для битья. А попытайся он открыто заняться поисками союзников, разгласив истинную причину, — неужели Грозный не воспользуется этим предлогом для того, чтобы двинуть войска на Бенарес?!
Ежегодная дань и пятилетие, ушедшее на восстановление города, отлично учили дипломатии.
Итак, Свободный Выбор! Вот они, три красавицы на помосте, застеленном тигриными шкурами, три лотоса-бутона, три жемчужины несверлёные, три сестры, которых ласково зовут Мать, Матушка и Мамочка!
Смеетесь?!
Зря смеетесь: про «крольчих» мы уже говорили, а теперь добавим, что на кашийском диалекте имена сестер звучали: Амба, Амбика и Амбалика.
Совсем другое дело…
Где вы, трое будущих зятьев, первых в доблести и воинской науке? Чтобы трижды подумал Грозный, прежде чем своевольничать!
Наконец домашний жрец-советник Кашийца, нестарый еще брахман с лицом, обезображенным кожной болезнью, встал между тремя огнями. Обратившись к югу, он поднял над головой сосуд с топленым маслом, нараспев прочитал мантру и по очереди плеснул густой жидкостью в каждый из трех костров.
Всенародный Агни жадно вцепился в жертву, захлебываясь и плюясь огненными брызгами, повинуясь знаку, разом замолчали музыканты на всех площадках — стих гул барабанов-мридангов, угомонились цимбалы, дыхание покинуло медные тела карнаев…
— Сваха! — торжественно возгласил жрец, опуская сосуд, и почти сразу на помосте рядом с тремя невестами объявился владыка Каши — будущий счастливый тесть.