— Для кого я стараюсь? — спросил Черный Баламут у лунного медяка.
— Нет, для кого я стараюсь, из кожи вон лезу?! — спросил он у реки и леса на том берегу.
— И что в награду?
Молчали река и лес, молчала луна, молчала ночь, тихо подкравшаяся к вам, и тишина скорбно кивала головой.
— Я рожден сутиным сыном, — ответил ты Кришне, луне, лесу, реке и тишине.
— А ты, Кришна, рожден барышником. Из меня плохой царь, а из тебя, наверное, плохой бог. Впрочем, неважно. Ты что, всерьез полагаешь, будто Ушастика можно купить за такую малую плату, как трон и небесное родство? Ты мелок в сравнении с Бойцом — тот отдавал мне царство ангов, ничего не требуя взамен, кроме дружбы… А ты требуешь, чтобы я лишил свою мать жертвенной лепешки! Ты
требуешь, чтобы я повернулся спиной к старику, который учил меня держать поводья в руках! Ты требуешь от меня предать друзей, покрыть свое имя позором, переступить через самого себя — и все это лишь за чин владыки— полубога?!
— Послушайся ты меня, — устало сказал Черный Баламут, — войны не было бы вообще. Боец не станет драться с тобой, особенно если твои права на хастинапурский трон подтвердятся должным образом. И Царь Справедливости откажется от притязаний на власть, узнав о твоем старшинстве. Война и мир в твоих руках, глупый Карна! Ты встал.
— Я ухожу, Кришна. Считай, что этого разговора не было. Я много хотел сказать тебе и о многом спросить… теперь не хочу. До встречи.
Невидимые когти вцепились в мочки твоих ушей. Багрянец окутал голову, сквозь него лицо Кришны выглядело пепельно-бледным, мертвым, вытесанным из чунарского песчаника, и слова сами легли на язык, правильные слова, единственные слова, от которых не несло падалью и не забивалось горло шерстяным комом.
— Ты лжешь, Кришна. Не в моих руках судьбы войны и мира — вернее, не только в моих. О Баламут, при том великом жертвоприношении оружию ты будешь верховным надзирателем, обязанности жреца-исполнителя также будут принадлежать тебе! Если мы выйдем из этой гибельной битвы живыми и невредимыми, то, быть может, увидимся с тобою снова! Или же, о Кришна, нам предстоит, несомненно, встреча на небесах! Сдается мне, что так или иначе мы обязательно встретимся с тобой, о безупречный…
«Встретимся?» — подмигнула луна.
«Встретимся?» — замерцали звезды, и тишина отпрянула прочь.
«Встретимся ли?» — переглянулись лес с рекой и правый берег с левым.
Ты пошел вверх по склону не оглядываясь.
— Погоди! — догнал тебя у самой колесницы громкий окрик. — Постой, Карна… обожди…
За тобой бежал Черный Баламут, скользя по косогору, спотыкаясь, падая — и все-таки спеша.