Герой!
Хитрец!
Гордость семьи!
Слушал Вишну хвалу братскую и про себя думал: удавиться бы, да не выйдет…
И жена теперь, ежели что: с девицами, дескать, спать не обучена!
(Мне очень захотелось потрепать малыша по плечу. Или взъерошить его замечательную шевелюру. Или… или-лили, как говаривал в детстве Грозный. Все, что угодно, лишь бы он пригасил лихорадочный блеск глаз, лишь бы перестал раздеваться перед нами донага, раздеваться истово, с хрустом отдирая присохшие повязки, оголяя сокровенное, больное, к чему и прикасаться-то страшно…
По мне уж лучше головой в Кобылью Пасть.
Даже когда ты наедине сам с собой.
Попросите меня рассказать, к примеру, что я чувствовал, сидя у Раваны в темнице! Когда вся сила бессильна, мощь беспомощна, душа истоптана всмятку, а злоба клокочет в глотке смоляным варом…
Нет, не могу. Даже сейчас не могу.
А он рассказывает.
Прости, малыш.)
Есть на земных базарах писцы-крючкотворы, в отдельных павильонах сидят. А над павильоном знак: торговые весы, вверх ногами перевернутые. Идут люди к крючкотворам, когда Пользе надобно с Законом под ручку пройтись и Закон же объегорить. Чтоб и барыш, и комар носу не подточил.
Думают крючкотворы.
Плешь чешут.
Пособляют.
В любом заборе своя лазейка есть.
За то им почет и слава и мзда перепадает.
…Великий асур Златая Подстилка, аскет и подвижник, получил от Брахмы дар: был он неодолим для богов и демонов, людей и зверей. Взмолился тут сын Златой Подстилки, преданный вишнуит Прахлада, издавна мечтавший об отцовском престоле… Явился Вишну-покровитель, в облике странном, полульва— получеловека, и загрыз Златую Подстилку. Выйдя из дворцовой колонны и напав со спины. Оставив дар Брахмы в целости и сохранности. А потом шепнул на ушко старшему брату своему, Индре-Громовержцу, тот явился к преданному вишнуиту Прахладе, могучему отцеубийце, и попросил духовные заслуги последнего себе в качестве дара.
Отдал Прахлада и пал от перуна. Освободился престол.
…Великий из великих, князь дайтьев и асуров Бали-Праведник, был правнуком Златой Подстилки и внуком испепеленного Прахлады. Мог бы Бали силой вернуть дедовский престол, уж чего-чего, а силушки князю доставало — много позже сам Десятиглавец не сумел даже приподнять серьгу, которую носил в ухе Праведник. Да только благочестив оказался лишенный наследства, пошел иным путем. Сотряслась Вселенная от страшной аскезы, всполошился Брахма-Созидатель, кинулся Жар на дар менять… Сменял.
Над всем Трехмирьем воцарился Бали-Праведник. Сами боги подпали под его владычество — и процвела жизнь от небес до геенны.