Как горделива поступь идущих, как сердечны их лица!
Павел осеняет идущих рукой, в которой он держит свиток. Пётр обернулся и смотрит ясным и чистым взором. Люди за ними идут доверчиво, словно знают, что выстрадали право на счастье. Идут праведники и подвижники. С горделивым достоинством движутся праведные жёны, сумевшие «слабость женскую в мужество обратить».
Шествие поднимается выше и выше, переходит со стен и столбов к залитым светом куполам.
Где кары, уготованные людям, где орудия предстоящих мук?
Так горделиво и так стремительно можно идти лишь туда, где торжествуют счастье и справедливость.
Не «Страшный суд» создали живописцы. Они показали суд праведный. Не возмездие изобразили их кисти, но справедливость!
Княгиня прижала к груди пальцы в жемчужных перстнях.
Как нарядно украшен храм! Льющийся со стен голубец и светлая охра разве не рождают воспоминание о ясном небе и золотистой ржи? Лиловато-розовые стебли с усиками, зелёными листьями и вишнёвыми цветами, оплетающие арки и хоры, разве не так же прекрасны, как цветы, растущие на полях?
Княгиня обернула к князю глаза, полные слёз.
– Скажи, Юрий Всеволодович, где живописцы нашли то счастье, которое изобразили? На земле стоит плач и братоненавидение, а у них радость и ликование.
– Живописцы не нашли справедливость, они призывают к ней, – хмуро сказал князь.
Княгиня потупилась, чтобы скрыть слёзы, повернулась к княжне. Сестра Холмского неотрывно смотрела на купол. Там среди четырёх кружащих зверей шёл бурый медведь. Он шёл, уставившись в землю. Он словно вынюхивал затерянный след, словно искал кого-то.
– На что ты так пристально смотришь, дитятко? – спросила княгиня, обнимая княжну за худенькие плечи.
Княжна не ответила, из объятий высвободилась. Покидая собор, княгиня увидела, что девочка подошла к ключарю.
– Скажи, как зовут живописцев, украсивших купол? – спросила княжна у Патрикея.
– Даниил Чёрный и Андрей Рублёв. Запомни, княжна. Вся Русь скоро начнёт говорить о них, и за пределы страны слава об их мастерстве выйдет.
– Мне надо свидеться с живописцами.
– Уехали они в Москву. По весне вернутся писать иконостас, весной и свидишься.
– До весны ждать долго.
Сохранилась легенда, что повторение иконы «Богоматерь Владимирская» было сделано за одну ночь.
Измучилась я с сестрицей, – пожаловалась княгиня, вернувшись после собора в отведённые им покои.
– Что так? – спросил князь. Он был невнимателен, думал о чём-то своём.
– Другие родимую дочь так не балуют, как я сестрицу. И опашени, и ленты, и косники в косы вплетать – всё для неё. Пастила малиновая да вишнёвая в горенке её не переводится, заедками и усладками дружка своего лохматого кормит, а всё недовольна. Молчит, неулыбчивая. Мы с мамками вкруг неё скоморохами вертимся, а угодить твоей королевне не можем.