Ни через неделю, ни через месяц, ясное дело, за бедной Люсей никто не приехал, а сама она почувствовала что-то неладное в своём организме – больно часто тошнота стала к горлу подступать, да голова кружиться, чего раньше с ней никогда не бывало. (В скобках замечу, что Люся Подлипкина обладала крепким здоровьем и немереной силой – ни разу в жизни не болела, если не считать ветрянки в нежном возрасте, которая оставила на её круглом лице несколько крупных рытвин, да время от времени дёргающейся в нервном тике щеки, что явилось последствием её встречи с медведем в зарослях малины в чаще леса. Шестилетняя Люсенька даже попыталась было постоять за свою территорию, но когда Топтыгин встал на задние лапы и громко заревел... нет, пожалуй, то был не рёв, а нечто похожее на истошное мычание коровы, девочка, побросав палку и лукошко в разные стороны, помчалась куда глаза глядят. Дома она появилась под вечер с дёргающейся правой щекой и судорожно мигающим правым же глазом.)
Через две недели после отъезда кобелины обесчещенная девица знала уж наверняка, что носит у себя под сердцем не то сына, не то дочь того самого прыщавого студента, который обманом, уговорами и обещаниями затащил её на холодный влажный стог сена в деревянном кособоком сарае с дырами и щелями, похожем на дуршлаг.
– И забеременела я ни с того ни с сего, – плакалась Люся нашей героине и, надо сказать, совершенно не лукавила – она действительно не поняла, как это получилось – она отчётливо помнила, как Гоша, пообещав подарить флакон духов, заманил её на сеновал, помнила, как карабкалась на него (на сеновал), помнила жаркие объятия и поцелуи... Последней её отчётливой мыслью было: «Странно, тут должно быть очень холодно, а я вся горю – и уши у меня горят, и щёки, и всё остальное! С чего бы это? Наверное, от стыда». После этой случайно забредшей в её голову мыслишки, она словно рассудок потеряла и обрела его лишь тогда, когда Монькин вжикнул молнией на ширинке и торжественно вручил ей пузатую склянку с одеколоном, на этикетке которого крупными буквами было написано: «Lisht» и «Made in France». Удивительно, но аромат этого «Made in France» чрезвычайно походил на запах вонючего аэрозольного препарата, именуемого дихлофосом, для истребления таких опасных насекомых, какими являются мухи, которые способствуют распространению многих инфекционных заболеваний, как то: дизентерия, брюшной тиф, полиомиелит... Да что там говорить! Даже яйца глистов переносят эти широко распространённые двукрылые насекомые!
После сего события влюблённая Люся пару раз встречалась с Гошей Монькиным, предварительно надушившись подаренным ей одеколоном, но надо сказать, что более не было между ними никакой связи, кроме воздушно-капельной (если таковая существует в природе). Может, студент из Москвы нашёл в Бобрыкино кого-то получше Люси Подлипкиной, посимпатичнее да постройнее, может, его вкус замыкался исключительно на девственницах (бывают и такие представители мужской части населения земного шара, уверяю вас), а, может, его отталкивал запах того одеколона, который он сам же и подарил ей знаменательным вечером на сеновале в дырявом сарае.