– Не знаю, как жить будем, – обводя тяжелым взглядом веселящуюся компанию, жаловался лесник. – Лес – он тоже заботы и присмотра требует. Нам, чтобы прожить, елки сажать нужно, кормушки ставить для лосей и оленей, санитарную вырубку проводить, а у нас ни на что денег нет.
– Чего ноешь? – пьяно спросил Григорий. – У тебя золотой слиток в руках, лес в Подмосковье, а ты на безденежье жалуешься. Дай разрешение на постройку коттеджей, сдай в аренду гектаров двадцать. Если тебя так лоси волнуют, так делай что-то.
– А кто у меня лес в аренду возьмет? Строить здесь ничего нельзя, а за потравленные дубы вообще срок можно схлопотать.
– Я возьму! – Григорий широким жестом обвел вечернюю поляну с костром и охотниками. – Ленка, у тебя когда день рождения?
– В декабре.
– О! Так чуть-чуть, пару месяцев осталось. Хочешь подарок? Сашка, дашь мне двадцать гектаров на девяносто лет?
– Дам, – лесник обреченно махнул рукой. – Только не двадцать, а пять, и на девяносто не могу, могу на сорок девять.
– Ленка… – Григорий куражно оглядывался, заранее хвалясь необычным «сувенирчиком». – Так что, хочешь лес в подарок?
– Хочу. – Лена покосилась на деревья, становившиеся с приходом ночи пугающе мощными. – Грибы я собирать не люблю, ягоды покупаю на рынке, но от подарка никогда не откажусь.
Лесника поили до пяти утра. Утром его, не проспавшегося, отвезли в офис и оформили на фирму Елены пять гектаров леса, то есть реликтовой дубовой рощи.
И в тот же день Григорий отвез Елену к себе домой.
Надоела она ему через неделю. Ни он, ни она не могли найти предлога для расставания, и просто в пятницу Елене он отзвонился и попросил не приезжать.
И она вернулась в коммуналку, обрадовав пожилых супругов, которые по случаю ее возвращения ушли в недельный запой.
Елена тогда впервые заложила землю под лесом, получила кредит и вложила деньги в реконструкцию заводских цехов под склады. А Анатолий, погоревав месяц, нашел себе новую заведующую.
Прошло десять лет. Земля вздорожала в несколько раз. Теперь есть возможность заработать миллионы, и она эту возможность не упустит.
Елена устало откинулась в кресле.
Под столешницей, пока не видимая никому, средняя пуговица на пиджаке Елены держалась из последних сил. Нитки с утра рвались одна за другой, и осталась последняя.
Елена сладко потянулась, и нитка не выдержала, разорвалась. Средняя пуговица вышла в полет, срикошетила в тумбочку стола, но звук совпал со звуком закрываемой Андреем двери. Оголился розовый живот.
Елена напечатала бумагу с официальной «отмазкой» для мэрии и набрала номер директора.