— Я буду здесь, когда вы вернетесь, — быстро сказал я на двух языках, — а сейчас мне нужно поговорить с одним человеком, прошу извинить.
Я оставил их, едва кивнув на прощание, и поравнялся с Кеном, прежде чем он тронулся с места.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал я.
— Только не о пожаре, — он оторвал глаза от своей программки.
— С глазу на глаз, так, чтобы нам не мешали.
— Но Белинда…
— Если ты хочешь, чтобы я как-нибудь тебе помог, удели мне какое-то время.
— Хорошо, — он принял решение. — Может, зайдем в бар?
Лучше бы мы этого не делали, потому что у самой двери мы столкнулись лицом к лицу с Дж. Роллсом Иглвудом, который как раз выходил, хромая, со своей тростью.
— Добрый день, сэр, — сказал Кен.
Я надеялся, что то, как он вздрогнул, заметил я один. Я видел, как в его глазах, словно внезапно налетевшее облачко, мелькнула тревога. Его желание развернуться и убежать было очевидным.
Дж. Ролле замер, вперив в Кена зловещий взгляд.
— Ты убил мою лошадь, — проскрипел он. Кен едва заметно покачал головой.
— Она погибла. Мы не смогли спасти ее.
— Откровенное невежество, и больше я этого не потерплю!
Я пользовался возможностью рассмотреть Иглвуда вблизи. Этот худой, седоволосый, со старческими пигментными пятнами человек источал непонятную силу и внушал страх, невольно ассоциировавшиеся с его именем. Его голос, будто специально предназначенный для подчинения других людей, был жестким и скрипучим, и в нем звучала реальная угроза в адрес ветеринара, который был почти в два раза моложе его.
— До сих пор я терпел тебя лишь потому, что моя внучка была к тебе неравнодушна, — сказал он, — а также из уважения к памяти твоего отца. Но мне пришлось сказать Кэри, чтобы ты больше не подходил к моим лошадям, а не то я передам свои дела в другую клинику. Хотя мне не хотелось бы этого делать после стольких лет. Я так и сказал ему. Настало время прекратить это живодерство.
Кен даже не пытался защищаться. Иглвуд угрожающе кивнул в его направлении, сделал жест тростью, приказывая освободить дорогу, и захромал прочь.
— Вот видишь… — сказал Кен, побледнев и дрожа, как во время пожара. — Я ведь его понимаю. Лошадь, которая погибла в четверг утром, была из его конюшни.
— Со стороны мне показалось, что это не первый неприятный случай.
— Ты прав, не первый. Еще одна его лошадь скончалась на столе около месяца назад, когда я делал ей операцию дыхательных путей. А одна умерла прямо у него в боксе… — В голосе Кена зазвучали теперь уже ставшие знакомыми нотки отчаяния. — Я не допустил ни одной ошибки, я всегда работаю с максимальной осторожностью. Они просто умерли.