Прикосновения случались нередко: каждый постоянно ощущал плечо, руку, бедро спутника.
Каждое прикосновение напоминало виконту те давние объятия, тот далекий поцелуй… Бенедикт вновь ощущал вкус ее губ, аромат кожи, вновь разгорался безумный голод.
Чтобы хоть немного отвлечься от ощущения физической близости, Бенедикт старался сосредоточиться на словах. В итоге ему захотелось больше узнать о Джеке Уингейте.
Образ, сложившийся в результате рассказа Батшебы, совсем не соответствовал тому, который рисовало общество. В глазах бомонда отвергнутый представитель рода Фосбери представал жертвой бессердечной сирены, разрушенным фатальной страстью человеком. Бенедикт же представлял себе сломленного изгнанника, с трудом переносящего страдания вдали от того мира, к которому принадлежал по рождению и воспитанию.
Тот Джек Уингейт, который представал в рассказе вдовы, казалось, по-настоящему обрел себя лишь в браке. Его замечания относительно сокровищ прадеда Эдмунда делали бывшего аристократа куда ближе к ужасным Делюси, чем это можно было сказать о его жене. Чрезвычайно заинтригованный, Бенедикт едва сдержался от провокации.
Он умел манипулировать людьми и часто провоцировал собеседника на неосторожные, излишне откровенные высказывания. Но обычно он использовал это умение исключительно в политических целях. Все средства оправданы, если необходимо отстоять собственную правоту или выставить противника в невыгодном свете. Однако применение подобных методов в частной беседе он считал недостойным.
Правило гласило: «Стремление проникнуть в личную жизнь других – участь ограниченных умов».
Разумеется, лорд Ратборн никогда не позволял далее намека на собственную личную жизнь. Не собирался делать этого и сейчас. Однако близость очаровательной красавицы раздражала и отвлекала, а потому слова текли словно сами собой, минуя фильтр раздраженного и несобранного рассудка.
Наверное, именно поэтому, едва экипаж миновал Кенсингтонский дворец и застрял в очередном дорожном заторе, Бенедикт произнес:
– Признаюсь, что поражен до глубины души. Всю жизнь считал, что детей укладывают спать няньки. Они же рассказывают на ночь сказки. Отцы, как правило, задаются совсем иными вопросами: например, спрашивают, зачем ты привязал младшего брата к ножке кровати и с какой стати перочинным ножом обкромсал ему почти все волосы.
Едва слова обрели плоть, Венедикт тут же пожалел о сказанном. Однако времени на исправление ошибки не представилось. В плотной массе экипажей, повозок и телег образовался небольшой просвет, и эту счастливую возможность продвижения вперед надо было немедленно использовать.