Машина — «вольво» цвета «металлик» — подкатила к дому ровно в восемь утра, минута в минуту. Однако никто из временных жильцов уже не спал, а Крапивин пришел на полчаса раньше.
Капитан, глядя в окно на идущего между грядок и ягодных кустов человека, задумчиво предположил:
— А вот если его сейчас в подвал, да яйца в тиски, — расскажет ведь, где Борьку с Оксанкой держат… Расскажет, никуда не денется…
Граев промолчал, но Макс воспринял идею с нешуточным интересом. Негромко сказал:
— Нет тисков… А вот мясорубку я здесь видел, не хуже сработает.
Аккуратный стук в дверь.
— Открыто! — крикнул Граев.
Действительно, «седого и мудрого генерала» пришедший напоминал мало. Ни седины, ни генеральской основательности. Лет тридцать с небольшим, среднего роста, подтянутый, жилистый — если даже сейчас на кабинетной работе, то в форме себя держит.
Представился пришедший как Сергей Борисович, и разговор начал с комплиментов:
— На самом деле, господа, для меня большая честь с вами работать. Танцор… Безумный Макс… Надежда-Первая пуля… Имена-легенды, можно сказать. Читать ваши досье интереснее, чем иные криминальные романы.
Услышав боевой псевдоним Людмилы, Граев с трудом сдержал удивленный возглас. Вот, значит, с кем жизнь свела…
Крапивин, не упомянутый при перечислении легендарных личностей, смотрел на Сергея Борисовича с откровенной неприязнью. Тот повернулся к капитану и обратился уже непосредственно к нему:
— А вы, уж извините, угодили в эту компанию исключительно благодаря родственным связям. Понимаете, о чем я? Вернее, о ком?
Граев ничего не понял, а Крапивин скривился, словно бы хватанул без закуски стакан самого ядреного, неочищенного самогона. Прекрасно знал, о ком речь, надо думать…
— И как раз вы, — продолжал Сергей Борисович, — имеете право отказаться от участия в нашей маленькой затее. Единственный из всех. Встать сейчас и уйти — именно сейчас, пока не прозвучали никакие подробности.
— Издеваешься, сука? — очень тихо спросил Крапивин. И опустил руку в карман, не скрывая этого движения.
Сергей Борисович остался абсолютно спокоен. Даже позволил себе улыбнуться краешками губ. Ответил тем же ровным тоном:
— Ни в малейшей мере. Как я понимаю, камень преткновения — судьба ваших детей? Сразу объясню, дабы между нами не осталось никаких неясностей: никто Бориса и Оксану не похищал. Их просто перевезли в безопасное место — извините, но вычислить, куда вы их отправили, вашим недругам до сих пор было легче легкого. По завершении операции они к вам вернутся, — независимо от того, примите вы ней участие или нет. Но не раньше.