Затем, среди прочей публики, появились два молодых человека, достаточно бездарно изображавших, будто пришли кого-то проводить, — но не могут вспомнить вагон. На самом же деле эта парочка весьма внимательно приглядывалась к пассажирам, столпившимся возле проводников — посадка была в самом разгаре.
На оперов в штатском молодые люди никоим образом не походили, но…
«Вот оно что… — наконец-то понял Руслан. — Местные щипачи…»
Похоже, и в самом деле карманники, — присматриваются, выбирают жертву: вдруг кто-то из пассажиров, предъявив билет и паспорт, не слишком далеко спрячет бумажник. Или вообще уберет его в портфель или сумку, откуда незаметно вытащить гораздо легче…
Очевидно, здесь подобных раззяв не нашлось, — и карманники прошествовали дальше, в сторону плацкартных вагонов, — там народ роился гуще, предоставляя больше возможностей для криминальных комбинаций. Руслан отхлебнул пива и продолжил наблюдение. Но больше никого подозрительного не высмотрел.
Наташа вышла из зала ожидания — точно в расчетное время, секунда в секунду. За четыре минуты до отхода поезда. Процокала каблучками мимо, скользнула равнодушным взглядом по скамейке и Руслану. Если бы Руслан сейчас отправил почти опустевшую пивную бутылку в урну, сей невинный жест означал бы: «Поездка отменяется, уходи к камерам хранения и дальше, к стоянке такси».
Бутылка осталась в руке. Наташа двинулась к вагонам. В руке — спортивная сумка. Не настолько маленькая, чтобы вызвать недоумение: а почему эта девушка отправилась в дальний путь почти без багажа? Но и не настолько большая, чтобы вызывать у встречных мужчин желание оказать немедленную помощь. Набита была сумка в основном всякой объемной и не тяжелой ерундой, купленной в привокзальных магазинах… Своих пожитков после полутора месяцев кочевой жизни набралось не так уж много.
Очереди из желающих попасть в поезд, скопившиеся возле проводников, к тому времени почти рассосались. Провожающие теперь рассредоточились вдоль вагонов, переговариваясь с отъезжающими через опущенные окна. Невезучим обитателям тех купе, где окна ни в какую не желали опускаться (не в Швейцарии, чай, живем), приходилось довольствоваться энергичными жестами…
Наташа подошла к проводнику, протянула билет и паспорт. Руслан отставил пиво, закурил сигарету… Наступил второй решительный момент операции — если что-то пойдет не так, придется хорошенько пошуметь, отвлекая внимание на себя.
Паспорт у Наташи был чужой. И даже фотографию в нем Руслан не стал переклеивать. Во-первых, не имел ни малейшего опыта в подделке документов, хотя пользоваться поддельными доводилось частенько. Во-вторых, в выданном восемь лет назад паспорте красовалось фото шестнадцатилетней соплюшки, не пользующейся косметикой, к тому же обладающей достаточно усредненными чертами лица.