Усталым движением Кеннит поднес к глазам руку с талисманом. На него зло смотрело крохотное личико, туго пристегнутое к тому месту, где стучал пульс. Кеннит фыркнул и коротко рассмеялся — возмущение талисмана его позабавило.
— Не случайность, а удача. Моя Госпожа Удача. И я стою своих людей — по праву удачливости моего имени и моей крови. — Тут он вновь рассмеялся, на сей раз над собой: — Преданность разбойника и блудницы… Вот уж сокровище.
— А нога-то у тебя гниет, — голос талисмана прозвучал зловеще. — Гниение распространяется по кости. Она будет вонять, истекать гноем и вытягивать из тебя жизнь. Потому что у тебя мужества не хватает взять и отсечь от своего тела зараженную часть. — И талисман скривился в ехидной улыбке: — Разгадал мое иносказание, Кеннит?
— Заткнулся бы ты, — тяжело проговорил капитан. Он чувствовал, что снова заливается потом. Это в новой-то рубашке… на постели, только что застланной свежими, чистыми простынями… Пропотел, как старый вонючий пропойца. — Хорошо, если я негодяй, то что можно сказать о тебе? Ведь ты — частица меня…
— В этом куске дерева когда-то билось великое сердце, — гордо объявил талисман. — Да, ты придал мне свои черты, и я говорю твоим голосом. Я связан с тобой… но дерево помнит. Я — не ты, Кеннит. И, клянусь, никогда тобой не стану!
— А тебя… никто… и не просит.
Говорить становилось все тяжелее, дыхания не хватало. Кеннит закрыл глаза — и канул в забытье.
Первую смерть своего раба она увидела вскоре после полудня… Шла погрузка; шла медленно, через пень-колоду. Восточный ветер развел короткую острую волну, а на горизонте начала расти стена облаков — верный признак шторма назавтра. Рабов вереницами перевозили на шлюпках к месту якорной стоянки «Проказницы» и заставляли влезать по штормовому трапу, спущенному с борта. Дело двигалось туго. Иные рабы были слишком замучены, другие боялись отвесной веревочной лестницы, третьи просто слишком неуклюже с непривычки перебирались с пляшущей шлюпки на трап и далее на качающееся судно… Но тот раб умер не из-за оплошности, а потому, что сам того захотел. Он добрался уже до середины трапа, двигаясь медленно и неловко из-за оков на ногах… А потом неожиданно расхохотался.
— На что мне длинная дорога? — крикнул он громко. — Выберу-ка я короткую!
Отпустил руки и шагнул вниз. Он камнем упал в воду, и увесистая цепь сразу потащила его вниз. Он уже не мог бы спастись — даже если бы в последний момент передумал.
Внизу, на дне, глубоко под килем Проказницы, тотчас зашевелился, расплетаясь, клубок морских змей… Она чувствовала, как они извивались и били хвостами, споря за кусок мяса… Морская вода, омывавшая ее корпус, на миг смешалась с человеческой кровью… Ужас, охвативший Проказницу, еще усилился, когда она поняла — люди на ее палубах даже не заподозрили, что произошло под водой.