– За наш союз! Да помогут боги моему сыну и его наставнице!
– За наш союз.
Беатриче выпила глоток и подавилась, чуть не выплюнув это пойло.
Жидкость по консистенции напоминала сироп, отдающий прогорклым маслом, – какой-то процент алкоголя с привкусом чего-то такого… ни с чем не сравнить. «Должно быть, это любимый монголами напиток из кобыльего молока», – решила Беатриче.
Когда-то в журнале она прочла статью, посвященную кумысу. Конечно, тогда и не думала, что придется его отведать, но лучше бы не предлагали… В этот момент больше всего на свете хотелось выпить просто воды, чтобы избавиться от неприятного привкуса во рту. «Надеюсь, мне не придется пить все до дна, – с отчаянием думала она. – Еще один глоток – и меня вырвет…»
Но как отказаться, не обидев хана? Он уже, нахмурившись, испытующе смотрел на нее.
– Почему ты не пьешь? Ты не хочешь выпить за наш союз? Хочешь прогневить богов?
– Нет, не то чтобы, но…
Как выйти из этой неприятной ситуации?
«Говори правду, – подсказал ей внутренний голос. – Ты беременна, а при беременности алкоголь вреден. А что тебя тошнит от этого кумыса, Хубилаю знать не обязательно».
– Прошу извинить меня, великий хан. Не хочу показаться невежливой, тем более прогневить богов, но Ли Мубай категорически не советовал мне пить горячительные напитки. Сказал, что это очень опасно для жизни будущего ребенка.
Лицо хана смягчилось, он даже улыбнулся.
– Ну что ж, это простительно. Я уважаю тебя – мне понятен страх за ребенка, которого ты носишь под сердцем. А чтобы не прогневить богов, Джинким осушит твой бокал за тебя.
Джинким взял ее кубок и залпом выпил не моргнув глазом. Не исключено, что он даже любит этот напиток. С другой стороны, неизвестно, понравилось бы монголам шампанское или виски.
Еще некоторое время они посидели у очага, слушая Хубилая, который рассказывал одну историю из своего детства. Говорил о деде, по имени Темючин, которого очень любил. Беатриче не сразу поняла, что этот Темючин не кто иной, как Чингисхан. Тот самый Чингисхан, который держал в страхе всю Азию и Европу, – ему даже в двадцатом веке посвящались эстрадные шлягеры.
С интересом слушала она рассказ Хубилая: Чингисхана он представил нежным, заботливым дедушкой, уделявшим много времени многочисленным внукам.
Образ, нарисованный Хубилаем, сильно расходился с описаниями в исторических книгах. Ничего удивительного в этом не было, ведь Хубилай жил вместе с Чингисханом, сидел у него на коленях. Тот рассказывал ему сказки, подбрасывал в воздух, как Хубилай своих внуков. Историки судят о великом монгольском полководце лишь по историческим преданиям, которые большей частью сочинялись его недругами.