Когда за ним пришли, он, вполне возможно, занимался медитацией.
– Как хорошо, что ты пришел, Ли Мубай.
Ей нравился старый монах – добрый, приветливый, симпатичный. Никогда еще она так не радовалась, увидев его худощавую фигуру в оранжевом одеянии, гладко выбритую голову, мудрую улыбку.
– Что случилось? – Он бросил на Джинкима привычный профессиональный взгляд.
– Около двух часов назад у него начались сильные спазмы и боли, рвота и понос. До этого чувствовал себя хорошо – никаких признаков болезни, так мне сказали. Я осмотрела его: нет следов ран или укусов. Как думаешь, что могло вызвать такие симптомы?
Ли Мубай задумался на несколько минут.
– Не знаю, – наконец проговорил он. – Я должен сначала осмотреть его, а потом сделать вывод.
– Да, конечно, – пробормотала Беатриче.
Медленно, с трудом поднялась с пола и отошла на несколько шагов, освобождая место для монаха. Видела, как он коснулся сначала левой кисти Джинкима, потом правой, приложив к пульсу три пальца. Это продолжалось довольно долго.
Наконец до нее дошло, что китайских врачей в отличие от западных интересовали не только частота и ритм пульса, но и другие его характеристики. А они требовали большого опыта и многословных описаний – в них Беатриче не сильна.
Несмотря на терпеливые объяснения Ли Мубая, она не чувствовала тонкостей в таких определениях пульса, как «ускользающий», «нитевидный», «тугой», «стучащий», считала их сугубо произвольными.
Однако выводы, которые китайские врачи делали на основании характеристик пульса, представлялись ей чрезвычайно интересными, подчас даже шокирующими. Она научилась считаться с ними, не понимая их истинного смысла.
Между тем Ли Мубай закончил исследование пульса и попросил угасающего Джинкима открыть рот и показать язык. И тут произошло нечто удивительное. В какой-то момент ей показалось, что Ли Мубай… принюхивается к Джинкиму – вроде желает выяснить, каким одеколоном тот пользуется. Этот метод диагностики она наблюдала впервые.
Ли Мубай еще раз прощупал пульс несчастного и по-юношески легко и бодро поднялся на ноги. Отойдя на несколько метров в сторону, кивком головы подозвал Беатриче.
– Что ты можешь сказать? – спросила она с бьющимся сердцем.
Вопреки всему она надеялась услышать от Ли Мубая что-то обнадеживающее. Однако доброе лицо монаха выглядело угрожающе серьезным.
– Боюсь, ничем не могу тебя порадовать, – тихо ответил он, сочувственно покачав головой. – Пульс нитевидный и очень слабый, с трудом прослушивается: сильное поражение центра, вызванное ослаблением чи селезенки и нарушением чи желудка. Я…