И ничего, что он, Иван, по паспорту проходит как Жанна. Сущность-то мужская.
Француз поднялся со своего кресла и медленно пошел по проходу. Остановился возле Ивана и что-то проговорил на своем языке. Фраза была длинной, круглой и смятой в самом финале, как будто прокатилась пустопорожняя бочка, скатываясь под гору и разлетаясь на мелкие кусочки.
— Чаво? — за Ваню ответил Осип, поднимая соловеющие глаза. — А, мусью? «…Постой-ка, брат мусью! Шо там тянуть…» э-э-э… «пора бы к бою»…
Разрозненные и разлохмаченные цитаты из Лермонтова, по всей видимости, представлявшие собой все, что осталось от школьной программы, освоенной Осипом лет этак сорок назад, были оборваны ленивым Настиным:
— А ничего француз-то. Вань, ты глянь, как он на тебя смотрит-то, а? Это как бы чего не того не получилось, а? — выдала она путаную фразу.
— Ничаво… — бессознательно копируя Осипа, проговорил Ваня и одернул на коленях подол платья. Француз длинно и липко ухмыльнулся и, положив Ивану руку на плечо, что-то сказал, а потом старательно выговорил по-русски, смешно коверкая слова:
— Сюрпри-из, пожайлеста… хараще-е-е.
— Як лыцо кавказской нацьенальности гррит, — заметил Осип, разглядывая француза. — Куда это он тебя тащит, енто… Жанна?
Ваня пожал плечами и улыбнулся французу:
— Ну ты, же-не-манж-па-сис хренов? (Ваня вспомнил Ильфа и Петрова, о которых совсем позабыл экс-диссидент месье Стефан, он же Степан Семенович Гарпагин.)
— О! — выговорил француз, потому как упомянутая фраза, как известно, обозначала трогательную жалобу «я не ел шесть дней». — Поиде… поиде.
— Это уже какой-то церковнославянский пошел, — выговорил Иван Саныч. — «Предел преидоша и вола вдовича взяша»… гм.
Но тем не менее встал и пошел с французом по проходу, вероятно, предполагая, что ничего плачевного из этого не ниспоследует. Осип скептически посмотрел вслед удалявшейся парочке и проговорил:
— И чаво Ваньке-от нада-а? Куда они поперлися-то? Хранцуза, что ли, никогда не видел? Так насмотрицца еще в ентом… городе Париже. Хотя он ентих иностранцев много видел… он грил, шо Алексан Ильич посылал его учиться в этот… Лондон, — Осип со свойственным ему разбродом в фонетике поименовал столицу Англии с ударением на последний слог. — Или где-то там рядом.
— Да причем тут иностранцы? — поморщилась Настя. — Ты что, забыл, как мы ехали в поезде из Москвы в Мокроусовск? Да Ванька просто на халяву выпить намыливается. Вот и вся премудрость, собственно. А будь то француз или японец, ему все равно.
— Японец водки пить не будет, — мудро отметил г-н Моржов.