Эльза перестала визжать, сбоку послышался грохот и короткое ругательство — это Иван Терентьевич спрыгнул вслед за Виталей.
— Апчхи! — послышалось откуда-то с чердака, но Гранкин не успел подумать о природе этого звука.
Профессор прытко вскочил на ноги и принялся отдирать Виталю от Андрея Андреевича. Эльза опять завизжала так, что застонали старые кастрюли и вёдра.
— Вяжи его, Вань, — разжав, наконец-то зубы, приказал Виталя профессору. — Вяжи, а то он долго лежать так смирно не будет. У меня верёвка в кармане куртки приготовлена!
Вот тут Крылов дёрнулся. Сильно так дёрнулся, с отчаянием рыбы, попавшей на рыболовный крючок. Он был выше, сильнее Гранкина, и Виталя почувствовал, что не справляется с ним. Но тут Эльза, внезапно заглохнув на самой высокой в природе ноте, выхватила из кастрюльной пирамиды чугунный котелок и со всей силы треснула им Крылова по голове. Крылов всхлипнул, обмяк, клюнул своим исключительно правильным носом пыльный кладовочный пол и затих. Иван Терентьевич с размаха пнул его деревянной ногой в бок, но промазал и попал Гранкину в пах. Виталя взвыл от боли, но зато смог разжать руки и ноги. Он сделал попытку встать, но обнаружил себя крепко привязанным капроновым фалом к Крылову.
— Вань, ты рехнулся! — заорал он.
Профессор всплеснул руками, ругнулся, и стал распутывать фал, невнятно оправдываясь:
— Вить, ну ты сказал — вяжи, я и вяжу.
Эльза смотрела на них широко распахнутыми глазами, и когда всё было кончено: Виталя освобождён, а руки и ноги Крылова туго перетянуты фалом, она зачем-то опять завизжала.
— Мадам, — поднимаясь с пола, сказал ей Виталя, — пройдёмте в гостиную, и я расскажу вам историю на миллион долларов!
Иван Терентьевич, старясь загладить свою вину, сам взвалил Крылова себе на плечо и волоком потащил его по коридору в дом. Виталя, заткнув за пояс пистолет Крылова и, чувствуя себя победителем, двинул за ним. Процессию замыкала Эльза, двумя руками зажимавшая себе рот.
* * *
В гостиной они расположились друг против друга.
Крылова Иван Терентьевич уложил в глубокое кресло, сам присел на диван, Эльза подсунула под себя стул и пристроилась на его краешек так, будто он был очень горячим, а Виталя встал у балконной двери, чтобы всех держать в поле зрения.
Гостиная была чисто прибрана и никаких следов недавнего разгрома не хранила.
На лбу у Крылова наливалась, росла на глазах, багровая шишка. Он полулежал в кресле, был бледен и глаз не открывал. Длинные тёмные пряди, падавшие ему на лицо, придавали Андрею Андреевичу вид невинно замученной жертвы.