Его голос и по сей день звучит в ушах Турецкого…
— Я положил там всех моих мальчишек, понимаете? — говорил он. — Всех до единого! А они ведь совсем дети были, понимаете? По восемнадцать-девятнадцать лет — и ни один не выжил… Я не знаю, за что мне дали Звезду, не хотел брать, мне приказали… Я не знаю, как теперь с этим жить, я их всех каждую ночь во сне вижу… Они ведь совсем мальчишки, дети, понимаете? И мы ушли оттуда, а они — там… Как с этим жить? Вы не представляете!..
…Игорь Владимирович Карпухин был, судя по всему, из другого теста, чем тот майор, и сломался он на свой лад — так, как ломаются, сами того не подозревая, только сильные люди. И — что уж греха таить? — недалекие… Его боль стала ненавистью, а ненависть редко бывает стихийной, чаще всего она величина векторная. А образ врага создавать заново Карпухину было не надо — слишком свежи еще были в его памяти бои первой чеченской.
Бог весть какими путями столкнула его судьба с руководством «Красной Земли», позднее расформированной за, как тогда было это сформулировано в документах, «пропаганду национальной розни». Но если в «Земле» он был рядовым членом объединения, то во вновь образовавшейся «России» уже входил в правление…
— Бывший подрывник… — пробормотал Александр Борисович и хмуро глянул на фотографию Карпухина еще раз: прищуренные глаза, крепко сжатые в прямую линию губы. На столе Турецкого ожила внутренняя связь: Слава Грязнов, как всегда, был пунктуален и через пять минут уже ввалился, по обыкновению шумно, в кабинет Сан Борисыча.
— Ну что? Чего мрачный такой — свидетель не явился?
Турецкий бросил взгляд на часы и усмехнулся:
— Кто тебе сказал? Уже минут двадцать, как томится у кабинета Померанцева, сейчас пригласим сюда…
— А что так долго? Ты говорил, его вызвали на четырнадцать тридцать.
— Сам пришел раньше… Судя по всему, волнуется парень.
— Это хорошо, — значит, есть из-за чего! Что там по нему?
— Немного, — ответил Турецкий, — вот: Турчинкин Алексей Алексеевич, шестьдесят девятого года рождения, разнорабочий на железнодорожной станции Каленики, женат, двое ребятишек. Постоянное место жительства — деревня Ивановка Московской области… Ну что, приступим?.. Да, главное: Турчинкин близкий приятель небезызвестного нам Александра Бурлакова, исчезнувшего на данном этапе расследования бесследно.
Алексей Алексеевич Турчинкин оказался бледным, худым мужчиной с вытянутым лицом, на котором застыло унылое выражение, выглядел он, по мнению Александра Борисовича, старше своих лет.
— Присаживайтесь, Алексей Алексеевич, — приветливо предложил Турецкий и кивнул тому на стул для посетителей. Померанцев, который и привел к своему шефу свидетеля, добровольно взял на себя бумажную сторону допроса и, пристроившись за спиной Турчинкина, дабы не мешать его общению сразу с двоими маэстро, быстренько разложил на журнальном столике бланки протоколов. Записывающую аппаратуру, предупредив свидетеля о ее наличии, Турецкий включил сам.