Размышляя так, Марина продолжала переворачивать письма с ответами, глядя уже чисто механически: «Благодарю Вас…», «Приму к сведению…», «Весьма признателен…», «Спасибо, уважаемая…», «К сожалению, дорогая…»…
«Что это за дорогая?» — словно пробудилась Марина. Пробежала глазами написанное круглым ученическим почерком письмо на листке из тетради в клеточку и засмеялась.
— Ты что? — обратил внимание Сергей.
— Школьница… в любви ему объясняется… Как мило, господи!..
— А он что? — не отрываясь от своей работы, спросил Сергей.
— А он уверяет, что, если бы был моложе, обязательно постарался бы составить ей счастье. Но он обременен семьей и детьми. И ломать им жизнь нехорошо, нечестно. Вот же врунишка!
— Святая ложь?
— Скорее, я думаю, еще одна форма кокетства… О! А это что? Смотри-ка, «Без ответа» и три восклицательных знака. И позапрошлый год обозначен. К чему бы?
Заинтересованный Климов подошел к Марине, но та не обратила на него внимания, потому что была углублена в чтение.
— Боже мой, что это?! — вдруг гневно воскликнула, сжимая письмо в руке и не отдавая его Сергею. — А тут продолжение? — Она взяла следующее письмо. Посмотрела дальше. — Какая мерзость!.. Господи, какой кошмар!..
— Дай мне взглянуть. — Климов требовательно протянул руку, и Марина неуверенно отдала ему оба письма.
Он хотел бегло пробежать глазами написанный ровными строчками, словно ученической либо женской рукой, текст, но мысли стали путаться оттого, что никак не мог вникнуть в смысл того, что читал. То есть слова были понятны, больше того, они стали бы еще понятнее, если бы Климов услышал их где-нибудь возле пивной, произнесенные ссорящимися пьяными мужиками. Но в письме — почти матерная речь? Да что там — почти!..
Сперва шло обращение, где самым мягким выражением было «сукин сын», затем дама информировала Леонида, что она, вопреки собственному желанию и настойчивым протестам родителей, сделала то, что он потребовал от нее в ультимативной форме. И что же? Все оказалось чистейшей ложью?! Подлым обманом?! Потому что никакой реакции с его стороны на ее телефонные звонки не последовало, как и элементарных, хотя бы вежливых, ответов на письма. И это убедило ее в том, что больше верить ни одному его слову нельзя. И, решив так, она нашла возможность установить за ним постоянное скрытое наблюдение.
А дальше пошли выводы, которые она сделала из результатов установленной за Морозовым скрытой слежки. Другими словами, получалось, что подслушивающие устройства были поставлены в квартире Морозова не менее двух лет назад. Ничего себе!