Грязнов иронично кривил губы. Ну когда старик запомнит его имя? Или же смириться с тем, что он его вечно будет называть то Петей, то Денисом?
— Да-да. Я знаю, вы не верите… Но, Петя, мой сын, я-то его знаю подольше вас…
На кухне засвистел чайник. Денис готов уже был вскочить с кресла, но старик замахал рукой:
— Сидите-сидите, я сам!
И быстро вышел из комнаты.
— Третья сила… — оставшись в одиночестве, задумчиво проговорил Грязнов.
Старик звякал посудой на кухне. А Дениса совсем разморило в глубоком мягком кресле. Его взгляд блуждал по нескончаемому ряду книжных полок и вдруг наткнулся на фотографию в позолоченной рамочке.
Ксения и Антон. Они сидели на берегу реки, робко, даже как-то стеснительно обнявшись. Ксения смотрела в объектив камеры и улыбалась, а Антон шептал ей что-то. Наверное, смешное…
Денис подошел к книжной полке, чтобы лучше рассмотреть фотографию.
С кухни прилетел веселый звон разбитого стекла.
— Владлен Николаевич, вам помочь? — не оборачиваясь, крикнул Грязнов.
Петров не отзывался.
— Владлен Николаевич?!
…Старик лежал на правом боку, его лицо исказила мученическая гримаса. Рядом валялся перевернутый вверх дном поднос и осколки чашек. Сахарница уцелела, но ее содержимое рассыпалось по полу белесым барханом. На подоконнике в пепельнице дымилась трубка.
Денис перевернул Петрова на спину, одной рукой нащупал сонную артерию, а другой полез в карман пиджака за телефоном, но телефона не было… Дома забыл, на холодильнике!
Он заметался по огромной квартире, натыкаясь в полумраке на старинные стулья и пуфы. Аппарат будто нарочно спрятался под бумагами на рабочем столе.
— «Скорая»! — закричал Грязнов в трубку. — Академик Петров умирает! Свяжитесь с «кремлевкой»! Быстрее!
Безжизненное тело Петрова уложили на носилки, прикрыли простыней. Пожилой доктор складывал в чемоданчик инструменты. Из прихожей доносился чей-то строгий голос:
— Нельзя здесь снимать! Не велено! Уберите камеры!
В кабинете скромно мялись люди в милицейской форме с большими звездами на погонах, а те, что в штатском, тихо ходили из комнаты в комнату. Денис сидел в кресле и вяло следил за их перемещениями.
— После двух инфарктов всякое могло… — говорил доктор, хотя его никто об этом не спрашивал. — И курил много… Предлагали ведь ему стационарное… Чего не полежать недельку-другую?
— Каждому бы такую смерть, — высказался высокий милицейский чин. — Он ведь сразу?
— Да, моментально.
— Нет, лучше, когда во сне, — мечтательно произнес другой высокий чин.
— Эх, да все там будем, — подытожил третий.
— Вы пока не уходите никуда. — К Грязнову склонился молодой человек в штатском. — Сейчас все запротоколируем, а вы распишетесь.