— Ничего не понимаю, — промолвил он по возвращении в палату Марии. — Дед лежал как мертвый. А когда появились вы — причина его горя, — он неожиданно вернулся к жизни. В этом нет никакого смысла.
— А я понимаю, — ответила Мария. — У него любящее сердце. Он не так ожесточен, как вы. Кроме того, он верит, что я ношу ребенка Макса, — не в пример вам, — и это возвращает его к жизни. — Она отвернулась, пытаясь справиться с ощущением подавленности, которое всегда испытывала в присутствии этого человека.
— А кто будет возвращать его к жизни после вашего отъезда?
— Придется вам.
— Я не смогу, — хмуро сказал он. — Это всегда было по части Малыша.
— Если вы позволите, в будущем я могу привозить к нему ребенка. Я знаю, вы думаете, что я лгу, но, клянусь…
Тео прервал ее, подняв руку.
— Вчера вечером ко мне приходили из полиции… Нашелся свидетель происшествия.
— И что же? — с вызовом спросила она.
— Я не верил, что вы говорите правду. Но, кажется, теперь придется поверить. Он подтверждает, что вы ехали в сторону имения, и… и все остальное тоже.
Мария опустилась на кровать. Внезапность этого заявления выбила ее из колеи. Она подняла глаза и увидела, что выражение лица Теодора ничуть не смягчилось. Обостренное чувство чести заставило его признать свою не правоту, но враждебность осталась непоколебимой.
— Значит, теперь ничто не мешает моему отъезду, — сказала девушка.
— Наоборот, мешает все, — резко, ответил он. — Вы носите ребенка моего брата. Теперь я должен это признать.
— Потому что я сказала правду про аварию? — сердито спросила она. — Не вижу связи.
Но они оба знали, что связь есть. Представление Теодора о Мари как о хитрой обманщице поколебалось, он больше не был уверен в своей правоте. Женщина должна была ликовать, но ощущала лишь желание оказаться отсюда как можно дальше и поскорее вернуться к себе на родину. Когда-то Мария страстно мечтала об Америке. Теперь эти мечты пошли прахом. Бежать, бежать отсюда!
— Я рада, что вы, наконец, поверили мне, — пробормотала она. — Но это ничего не меняет.
Теодор пристально смотрел на нее.
— Нет, меняет. Неужели вы считаете, что я позволю ребенку брата, возможно, сыну, а значит, наследнику нашего рода, родиться вне брака? И думать не смейте. Это было бы бесчестьем.
— Макс мертв. Я не могу ничего изменить.
— Нет, можете, — не моргнув глазом ответил Теодор. — Нужно, чтобы вы вышли за меня.
Мария уставилась на него во все глаза.
— Это самая неудачная шутка, которую я когда-нибудь слышала…
Тео посмотрел на нее с таким видом, словно Мария говорила по-китайски.