— Стоп! Валера, повремени. Мозги кипят. Это все надо переварить. Завтра с утра я буду здесь. По возможности с ясной головой. А сейчас — домой. Перегруз!
* * *
Усталость медведем наваливается на плечи. Я едва доезжаю до гаража и, чуть-чуть позже, очутившись в лифте, облокачиваюсь на стенку, закрыв глаза. Мы близки к разгадке, очень близко, и от этого все тяжелее. Похоже, что введенный когда-то Петром Великим для предателя Мазепы пудовый орден Иуды Искариота сегодня пора ставить на поток.
— Сашенька! Вернулся! — Натали бросается мне на шею, отчего я едва не усаживаюсь на пол. — Я так ждала. Волновалась…
— Прости, солнышко. Работы навалилось невпроворот. Если бы я точку не поставил, до утра бы сидели.
— Хорошо, что приехал. Сашенька, милый, тут к тебе мужик какой-то приходил по работе.
— Мужик? Что ещё за мужик? — похоже, неожиданности на сегодняшний день ещё не кончились. Появление кого-либо из Центра в квартире было более чем маловероятно. Если не считать офицеров моей группы, другие наши сотрудники могли появляться здесь только в случае экстренного форс-мажора[48]. Были такие обстоятельства? Нет. В любом случае можно было связаться с «клубом». Значит чужак. Тогда кто?
— Мужик как мужик. Молодой, лет двадцать восемь. Ничего так из себя. Крепкого сложения. Костюм вполне приличный.
Хорошее описание, нечего сказать. Крепкого роста, плечистый и крепкий. Ходит он в белой футболке и кепке, знак ГТО на груди у него. Больше не знают о нем ничего.
— Чего хотел?
— Сказал, что шел мимо, решил зайти.
— Вот даже как? Оч-ч-ень интересно. Назывался?
— По-моему, Игорь. А что, что-то серьезное?
— Врать не буду. Может быть, да. Что говорил?
— Да, в общем, ничего особенного. Болтал и на меня пялился. Намекал, что на днях видел тебя с другой. Рассказывал, что вместе с тобой был на баррикадах у Белого Дома в девяносто первом году.
Факты складываются в единое целое, как пресловутый кубик Рубика.
— Власенко! Черт возьми, только его мне не хватало! Ты ничего необычного в его поведении не заметила?
— Да нет, он посидел здесь полчаса, выпил чашечку кофе, просверлил глазами мою блузку и ушел. Хотя… Когда я выходила на кухню, сварить кофе, по-моему, он открывал платяной шкаф.
— Скрипела дверца?
— Да.
Досмотр или микрофон? Микрофон или досмотр? А может, и то, и другое? Я склоняюсь к ушку моей возлюбленной и шепчу ей страстным шепотом.
— Натали, тихо, без разговоров. Собирайся. Мы сейчас же уезжаем.