— Может быть, вам надо было позволить городу сгореть, как Содому и Гоморре.
— Мы — инженерная компания, а не Бог. Мы не заботимся о морали наших клиентов.
МакФарлэйн рассмеялся, чувствуя, что его несколько отпустило напряжение.
— Ну так как же вы остановили вулкан?
— Оползнями перекрыли две долины, вон те. Затем взрывчаткой проделали дырку в вулкане, на противоположной стороне получился канал. На всё ушла значительная часть мирового невоенного запаса семтекса. Вся лава утекла в море и породила чуть ли не тысячу акров новой недвижимости для нашего клиента. За них нам, конечно, не заплатили. Но дело было сделано.
Гарза направился дальше. Они прошли серию столов, на которых лежали обломки фюзеляжа и сгоревшей электроники.
— Самолёт разбился, — сказал Гарза. — Бомба террористов.
Он махнул рукой и оставил эту тему.
Дойдя до дальнего конца помещения, Гарза открыл небольшую белую дверь и повёл МакФарлэйна сквозь ряд пустых коридоров. МакФарлэйн слышал шум воздушных фильтров, звяканье ключей, странный, долбящий звук откуда-то снизу.
Затем Гарза открыл ещё одну дверь, и МакФарлэйн, как вкопанный, остановился в удивлении. Пространство перед ним было огромно — оно простиралось в высоту по крайней мере на шесть этажей и вдаль как минимум на двести футов. По краям комнаты шли джунгли высокотехнологичного оборудования: запасы цифровых камер, кабелей пятой категории, огромных зелёных полотнищ для декораций. Вдоль одной из стен стояла дюжина «Линкольнов» с откидным верхом в стиле шестидесятых, длинных и узких. В каждой машине сидели четверо тщательно одетых манекена, по двое сзади и спереди.
Центр огромного помещения был отведён под модель городского перекрёстка, выполненного необычайно точно — включая работающий светофор. По обе стороны перекрёстка на разную высоту вздымались фасады зданий. Вдоль асфальтированного шоссе шла канава, и система направляющих внутри неё была прикреплена к переднему бамперу ещё одного «Линкольна», в котором должным образом сидели манекены. Неровная поверхность дёрна тянулась вдоль дороги, оканчивавшейся эстакадой. И там с мегафоном в руке стоял Эли Глинн, собственной персоной.
МакФарлэйн проследовал вслед за Гарзой, в конце концов остановившись на тротуаре в искусственной тени каких-то пластиковых кустов. Что-то во всей этой сцене казалось ему странным образом знакомым.
На эстакаде Глинн поднял мегафон.
— Тридцать секунд, — проговорил он.
— Синхронизация цифровой записи, — ответил бестелесный голос. — Звук выключен.
Последовал суматошный шум откликов.
— Всё в порядке, — сказал голос.