Барканов был мрачен — такого поворота он, вероятно, никак не ожидал.
— Ну так как вы решили, господин сенатор? — Турецкий специально не назвал его по имени-отчеству, подчеркнув этим неумолимую официальность своей позиции.
— Я думаю, нет нужды беспокоить спикера… А вы, — он натянуто улыбнулся, — можете начать задавать свои вопросы, время, как сегодня говорят, пошло. Чай или кофе желаете?
— Лучше минеральная вода.
Барканов нажал клавишу интеркома:
— Полина, бутылочку минеральной, похолодней, и парочку стаканчиков, — подумал и добавил: — Пожалуйста.
«Да, — подумал Турецкий, — вежливости вас еще учить и учить…»
Он сразу предупредил Сергея Анисимовича — теперь, когда акценты расставлены, можно было называть его и так — о том, что, поскольку разговор не является обычной дружеской беседой, а должен выглядеть как официальные показания, правда, пока без протокола, он хотел бы воспользоваться помощью диктофона. Затем запись будет расшифрована и передана для прочтения господину Барканову, после чего станет уже официальным документом.
Барканов же, несмотря на свою простецкую этакую невзрачность, оказался, однако, докой по части всякого рода протоколов и немедленно потребовал чуть ли не официального подтверждения того, что без его личной подписи записи беседы не будут считаться его показаниями. Турецкий пообещал, что предваряющей их разговор фразой будет именно эта — о предварительном прочтении и соответствующих подписях, что немедленно и сделал, включив диктофон и внятно продиктовав в микрофон, где в настоящее время находится и по какому поводу. Ну а затем и все остальное касательно законности этих записей. Барканов был удовлетворен, словно первой собственной победой в нелегком состязании. А ведь Александр Борисович и не собирался его провоцировать, ему нужны были просто факты, обыкновенные факты, которые прозвучали бы, как говорится, из первых уст….
Разговор, точнее, монолог Барканова длился что-то около получаса. За это время Турецкий постарался ни разу не перебить его, чтобы тот не потерял нить своего рассказа. А слушать было что, тем более что с кое— какими фактами Александр Борисович был уже знаком из справки, предоставленной ему Генрихом.
3
История становления фирмы «Анализ» начиналась непросто. Хотя в какой-то степени и типично для своего времени. В общих чертах, если отбросить в сторону отступления и оправдания Сергея Анисимовича, старавшегося сейчас показать свою роль в этой фирме как не главную, а скорее второстепенную, будто он стеснялся в этом смысле публичности, не желал для себя рекламы, пальму первенства в этом деле он безусловно отдавал Льву Борисовичу Латвину. Это был его приятель и коллега в те годы, когда они оба были молодыми и работали в горкоме комсомола крупнейшего подмосковного города Подольска, известного своей мощной промышленностью.