Размышляя так, он поглядывал в сторону синей машины, двигавшейся почти параллельно с ним, но не обгонявшей его. И вот машина — она при более близком рассмотрении оказалась все-таки «маздой» — свернула на перекрестке налево и пропала из поля зрения. Значит, ошибся. Турецкий вздохнул с облегчением. Что это ему в последнее время повсюду мнятся преследователи?
Хотя если быть справедливым, то длинный мужик в бейсболке был все-таки реальностью. Как, впрочем, и тот киллер, который расстрелял семью Порубова. И два снятых из-под заднего бампера «маячка» слежения тоже оставались совершенно конкретными вещественными доказательствами деятельности его преследователей. Нет, подумал Турецкий, пора подключать Славку с его службой…
5
Агента, с которым иногда работал Небылицын, звали Красный. Не то чтобы красный цвет был отличительной чертой его характера, вовсе нет, и с носом, как у всех пьющих людей, у него был относительный порядок, и под красным знаменем он не выходил на митинги коммунистов. Просто фамилия была у него такая — Краснов. И законопослушностью этот Егор Кузьмич никогда не отличался, и много хлопот доставлял участковым в своем районе тем, что нередко устраивал в собственной квартире общественные попойки — шумные и, как правило, безобразные.
Краснова знали в ближайших отделениях милиции как человека не совсем пропащего, скорее склонного к излишествам, что случалось даже не очень и часто, зато громко, и тогда обеспокоенные соседи обрывали все телефоны в мольбах утихомирить гуляющую компанию.
Небылицын в свое время пригляделся в этому забулдыге и понял, что никакой он не забулдыга, а просто мается от безделья. Работы у него нет по душе, вот и бузотерит. Володя, то бишь майор милиции Владимир Афанасьевич, устроил Красного в таможенный терминал — на подсобные работы и тем самым обрел необходимого для себя помощника, когда дело касалось одной из самых преступных сторон таможенной деятельности. Красный, как оказалось, умел видеть, что происходит в терминале и вокруг него, будучи при этом совершенно как бы даже и незаинтересованным в наблюдении за событиями на таможне. И за это его особо ценил Небылицын, никому не открывая имени своего наблюдателя. А Красному понравилась опасная, в общем, игра, в которой он чувствовал себя всегда победителем. Да еще Владимир Афанасьевич отстегивал ему суммы, необходимые для «отдыха головы и тела». Чем не жизнь?
На этом таможенном терминале, как было известно Небылицыну, сошлись очень многие интересы, в том числе кардинально противоположные. Неоднократно он слышал и название фирмы «Дорожные перевозки», которые были связаны с таможенными службами. И теперь, когда майор получил от Турецкого прямое указание отработать противоречия между «Дорожными перевозками» и «Московским транспортом», он решил дать задание Красному «пошарить» на этот счет в терминале.