— А нервничать-то чего? Ведь не на соревнованиях!
— Так ведь обидно! Считай, хозяин стрельбища, а стрелять так и не научился. У меня же даже разрешение на оружие имеется! — похвастался дядя Миша. — Винтарь охотничий. Так и стоит зачехленный… Таланта нет, видать.
Дядя Миша оказался разговорчивым. Турецкий любил общительных свидетелей. Такие частенько, даже не дожидались наводящих вопросов, сами сразу все рассказывали.
— А знакомо вам такое имя — Анна Гущина? — все-таки решил перевести разговор в нужное русло Турецкий.
— Ой знакомо, добрый человек, еще как знакомо! Я тогда еще подивился — в мужских соревнованиях такая красотка участвует. Спросил у ребят: «Стрелять-то она умеет?» А они в один голос: «Да ты что, Михаил, она же чемпион!» То ли страны, то ли мира… Что-то я позабыл.
— Страны… И призы Европы брала не раз.
— Точно, вспомнил. Тогда то ли девять, то ли десять лет назад стреляли по бегущей мишени. Еще называют — движущаяся мишень. Но мне больше нравится бегущая. Как-то интереснее звучит. Ну, я и наблюдал, стоял за оцеплением. Хотелось вблизи посмотреть, как это женщина стрелять будет. Вот это точность! Классный стрелок. И тогда беда приключилась, мужика одного подстрелили. На нее почему-то это дело навесили. Но ведь рядом с ней стрелки стояли, все разом палили. Почему именно на нее указали? Ума не приложу.
— Что — так сразу на нее и указали?
— Нет, конечно. Когда мужика увезли в перевозке, стали мишени смотреть. Именно крайние. Пули извлекли, увезли. Потом уже слухи пошли, что пуля из тела того убитого и пули из ее мишени совпадают. Есть какое-то слово такое мудреное, позабыл.
— Идентичны.
— Во-во, иден…тичны. Но я бы на нее ни за что не подумал. Во-первых — сколько она выстрелила, все пули в мишени были. Считали сразу, как подстреленного увезли. А во-вторых, стрелок рядом с ней вроде подшофе был. Вот на него я бы подумал.
— Как подшофе? — не поверил Турецкий.
— Обыкновенно. Когда еще все толпились, до соревнования, здоровкались, хлопали друг друга по плечу, в общем, общались, я рядом крутился. Обратил внимание, — спиртухой от него дыхнуло.
— А вы уверены?
— Обижаешь, добрый человек. Что ж я, запах спиртухи не определю? Ты не смотри, что я сейчас тверезый. Я ж на работе. А так себе позволяю, когда вольная птичка. Перед сном стопарик в самый раз. Сплю тогда хорошо…
— А вы кому-то говорили об этом, который выпивший был?
— А зачем? Кто я, а кто они. Пускай сами разбираются. Кто бы мне поверил? И не один же я рядом стоял в их тусовке, как сейчас говорят. Кому надо, тот учуял, верь мне, добрый человек. Этот мужик трепался со всеми подряд, вот с них пускай и спрашивают.