— То есть?
— Поймите, если хочешь придраться, всегда найдется к чему, особенно в нашей сфере… Вадима больше нет, следовательно, всех собак будут вешать на нас… На меня в первую очередь… Господи, знать бы, у кого поднялась рука…
Илья Семенович снова мотнул головой и дернул ворот своей рубашки — словно ему стало душно.
— Как же я надеюсь, что вы найдете негодяев… — почти прошептал он.
— Обязательно найдем, — произнес Олег, — конечно, если вы будете с нами искренне сотрудничать. Должны же быть у вас, Илья Семенович, какие-то вполне основательные соображения на этот счет? Вы, насколько знаю, много лет проработали с Суриным, наверняка знаете и его друзей, и, главное, врагов…
Голдин секунду помолчал, задумчиво глядя перед собой, прежде чем заговорить.
— Друзья, враги… — произнес он наконец невесело. — В наше время, к сожалению, разобраться, кто тебе враг, а кто друг, сложно. Особенно когда речь идет о таком крупномасштабном человеке, как Вадик.
— И все же.
— Да, конечно, я просто размышляю… Разумеется, для меня гибель Вадима — потрясение, и я задумался над вопросом — кто? — сразу же… Примечательно, что убили его вскоре после того, как мы объявили о банкротстве, думаю, вы тоже увязали между собой эти два факта…
Олег молча кивнул.
— Конечно, врагов у Вадика было пруд пруди, я бы сказал, всегда… Но ведь до сих пор никаких попыток убить, ни одного покушения, поверите?
— Действительно, редкий случай! — согласился оперативник. — Помнится, в начале девяностых банкиров, простите, отстреливали, словно диких уток в охотничий сезон, причем и более мелкомасштабных, чем господин Сурин… Кто был у него «крышей»?
Вопрос прозвучал для Голдина неожиданно, чего, собственно, и добивался Олег. И был удовлетворен полностью, заметив, как Илья Семенович едва заметно вздрогнул.
— «Крышей»?.. — Он явно тянул время, прежде чем ответить. Капитан промолчал, и Голдин вынужден был продолжить: — Да, вы правы… Без «крыши» в те годы не обошлось… Поначалу, если память мне не изменяет… Только не обижайтесь! Но… милицейские… Правда, недолго.
— Что вы, какие обиды? — улыбнулся Александров. — Ну а после?
— После?.. Был тогда такой мелкий бандюган-рэкетир Январев… — неохотно выдавил из себя Голдин. — Он контролировал как раз окраину, на которой в те годы располагался наш банк… Знаете, если честно, когда он на нас наехал, мы посоветовались с Вадиком и решили, что чем платить милицейским, которые нас все равно не защищают, уж лучше этому Январеву… Тем более что он и запрашивал не то чтобы очень…
— Иными словами, — усмехнулся Александров, — аппетиты у нашего общего знакомца Марата Январева сделались столь широкомасштабными, какими мы знаем их ныне, гораздо позже?..