– Когда он переквалифицировался в адвокаты?
– Сразу, как рухнула система. Вениамин Федотович быстро смекнул, что следовательская лафа кончилась и «начинаются дни золотые» для адвокатской практики. Оседлав вороных, то бишь открыв частную контору адвокатов, он сколотил крепенькую компанию талантливых юристов, и те лучше компьютеров стали просчитывать для своего хозяина наиболее оптимальные варианты защиты. С такой командой господин Мамаев, как говорится, был обречен на успех.
– Чувствуется, что вы давно его знаете.
– С той самой поры, когда Вениамин Федотович стал «важняком». Мне неоднократно поручали тогда писать очерки на криминальную тему и освещать в газете ход судебных процессов для создания общественного мнения. С юридической точки зрения это противозаконно, но партийные бонзы очень любили показательные процессы, чтобы народ видел своих «врагов». Собирая материал, приходилось много общаться со следователями. Некоторые из них избегали контактов с журналистами. Из других приходилось вытягивать факты, что называется, клещами. Мамаев же всегда был открыт и общителен. Вениамину Федотовичу откровенно нравилось, если его фамилия упоминалась в газете, естественно, в ореоле героя-разоблачителя преступной шайки. Знакомство наше продолжилось, когда он создал адвокатскую контору. Вениамин Федотович пришел ко мне в редакцию и проявил редкую осведомленность о моем скудном окладе и тощих гонорарах. Обещал платить «приватно и конфиденциально» во много раз больше за «информационное обеспечение» его фирмы. Сговорились на бескорыстном прославлении зародившейся юридической структуры после того, как ее достижения в объективной защите предвзято обвиняемых станут достоверным фактом.
– Но «прославление», похоже, не получилось? – спросил Голубев.
Кузин, отхлебнув из чашки глоток чая, усмехнулся:
– В мое бескорыстие Мамаев не поверил, и прославлять его стали другие газеты, где журналисты оказались менее щепетильны в отношении «конфиденциальной» оплаты собственного труда. Судя по их публикациям, адвокатскую деятельность Мамаев начал превосходно. На первых же порах он добился полдесятка оправдательных приговоров по делам, где, как я понял, обвинение было шито белыми нитками. В других судебных процессах ему удалось переквалифицировать вину подзащитных так, что они получили наказание условно. И раздутая газетами слава преуспевающего адвоката побежала впереди Вениамина Федотовича. Возле его офиса затусовались иномарки с тонированными стеклами. К фартовому защитнику косяком потянулась криминальная рать. Громилы с пудовыми кулаками и распухшими от греховных денег карманами стали излюбленными клиентами Мамаева. Защищая неправедные интересы, адвокату невозможно удержаться на праведном пути. Вот о том, как началось моральное падение в общем-то способного юриста, я и намеревался рассказать читателям. Однако Мамаев с помощью своих клиентов быстро оборвал лебединую песню моего журналистского расследования.