Все-таки на этот раз она не позволила себе сесть и аптечку не тронула, а пошла дальше, сжав зубы и нещадно матерясь про себя. Положение уже не казалось Лике таким уж хорошим.
Силы уходили гораздо быстрее, чем она рассчитывала, аптечка была на исходе, а идти было еще далеко. Меш говорил про три-четыре часа пути, но это, видимо, если бежать по-звериному, как умел это делать Меш, знавший к тому же подгорный мир, как свой дом. Впрочем, с Маской Лика прошла бы маршрут не намного медленнее. Но сейчас она была без Маски, и, более того, она уже не была той молодой и здоровой женщиной, которая восхищалась драпировками Новоафонской пещеры. Сколько времени уйдет у нее, такой, какая она теперь, на то, чтобы пройти сложный маршрут через карстовые пещеры Восточной Стены, старые каменоломни, похожие по описаниям Меша на одесские катакомбы, и, наконец, собственно, через подземные галереи Сиршей? Сутки? Двое? А хватит ли на это ее сил и едва теплившейся «жизни» Золотой Маски?
Уже через час пути Лика поняла, что ее сомнения были вполне оправданными, и решила изменить маршрут. Тайник Карла, по-любому, находился гораздо ближе входа в княжеский замок, и, значит, идти следовало туда. О трудностях, связанных с этим планом, Лика предпочитала пока не думать.
«Проблемы следует решать по мере их поступления», – сказала она себе и поплелась дальше.
Час за часом, делая лишь короткие – не больше чем на четверть часа – привалы, шла Лика через подгорные галереи, залы и коридоры. Она уже не ругалась последними словами и тем более не вспоминала ни прежние свои посещения пещер, ни подземные города гномов, так замечательно описанные Профессором. На все это у нее просто не было сил. Но она упорно заставляла себя идти, и тело ее пока слушалось, хотя его протесты с каждой минутой становились все громче и громче. Чтобы продолжать двигаться, Лике требовались уже все силы души, вся ее воля, которую в прежние времена она едва ли не в шутку любила называть железной. Однако и физические и душевные силы были на исходе. Лика уже не замечала времени, хотя у нее были часы, и просто прожимала свою измученную плоть сквозь затхлый воздух подгорного лабиринта. Она и маршрут-то свой уже держала в уме не как осознанную цель, а так, как держит в зубах добычу израненный зверь.
Возможно, все дело было в том, что в лабиринте пахло только сухой холодной пылью да плесенью, конечно, там, где сухие участки прерывались подтопленными галереями. Смрад, ударивший ей в нос, подействовал на Лику подобно тампону с нашатырным спиртом. Запах был таким резким и омерзительным, что ее чуть не вытошнило, но дело свое он сделал. В голове немного прояснилось. Во всяком случае, Лика вернулась к осознанному восприятию окружающей действительности, очнувшись от полузабытья, в котором находилась неизвестно сколько времени. Она остановилась и огляделась. Узкий луч УРИ осветил грубо вырубленный в темном камне свод, выложенные кирпичом стены, сырой каменный пол. Впереди, перед Ликой, находилась треугольная камера, что-то вроде перекрестка, где сходились уходящая вверх, возможно, к замку Сиршей, узкая галерея и два коридора – один пошире, по которому и пришла сюда Лика, и другой, узкий, уводящий куда-то направо. Несколько секунд Лика стояла, привалившись к стене, с трудом сдерживая рвотные позывы, и пыталась вспомнить схему расположения подземных коридоров. Выходило, что она уже близка к цели своего похода. Уходивший вправо коридор должен был привести Лику именно туда, куда она хотела попасть, к тайнику Карла. Другое дело, что, если верить Мешу, а причин сомневаться в его словах у Лики не было, здесь, на перекрестке, она должна была уже почувствовать «Ужас подземелий», тот беспричинный ужас, который охранял тайну Камня, но вместо этого ее встретил лишь жуткий, выворачивающий наизнанку внутренности смрад.