— Значит, в данный момент я могу идти? — уточнил Яковлев.
— Да, — кивнул Турецкий, — но будь на связи… Валерий, постарайся находиться поблизости, если разговор с Костей у меня сложится, засядешь за изучение одного сверхзасекреченного досье… Пока свободен.
— В буфет можно спуститься? — поинтересовался Померанцев.
— Иди, поешь, после чего — чтоб сидел мне в своем кабинете, как пришитый, пока не вызову… На этом у меня пока все. У тебя, Слава?
Грязнов, кряхтя, поднялся, со стула:
— У меня — тем более, надеюсь, сегодня я тебе раньше вечера не понадоблюсь. А то мои подчиненные скоро забудут голос своего шефа, не то что портрет!..
— Созвонимся вечером, — согласился Турецкий и посмотрел на часы: с минуты на минуту должен был появиться Лайнер, а еще через полчаса — вызванный по повестке Шахмин. Пообедать, в отличие от Померанцева, Александр Борисович явно не успевал.
Идеально спокойное выражение круглого лица Бориса Шахмина и неторопливая манера двигаться, в коей он приблизился к столу, за которым устроились оба следователя, ни в малейшей степени не обманули Турецкого. За долгие годы работы он научился определять состояние своих фигурантов и по другим признакам: например, по выступившим, как сейчас у адвоката, напряженно пульсирующим венам на висках или по слишком интенсивному по сравнению с лицом цвету лысины, если таковая имелась — а у Шахмина она имелась…
Допрос, как и было оговорено заранее, начал Александр Борисович, после того как Лайнер представил его адвокату и снял формальную часть показаний.
— Не могли бы вы, господин Шахмин, — задал Турецкий «вводку», — рассказать, какого рода отношения связывали вас с некоей Лидией Константиновной Юрковой?
Саша прекрасно понимал, что вопрос этот адвокат мог «вычислить» заранее и заранее подготовить ответ. Так оно и вышло: на лице Шахмина не дрогнул ни один мускул.
— Конечно, я мог бы и не отвечать, поскольку дело это глубоко личное, — горько вздохнул он. — Но вряд ли стоит в этих стенах ожидать деликатности… Хотя бы к чужому горю…
— Вы правы, — спокойно кивнул Турецкий. — Итак?
Шахмин опустил голову и тихо, словно преодолевая свои чувства ответил:
— Я любил Лидочку… И я… Я все еще не осознал до конца случившееся…
— Сочувствую, — сухо произнес Александр Борисович. — Могу я, кстати, слышать, каким образом вы узнали о гибели Юрковой?
— Никакого секрета в этом нет. — Шахмин поднял на следователя взгляд, в котором отчетливо читалась мука. — В тот вечер у нас должно было состояться свидание… В ночном клубе «Катюша». Но Лидочка не пришла… Утром, где-то, вероятно, около двенадцати, я, устав названивать ей на мобильный, позвонил домой… Так вот и узнал.