Пока Борис Николаевич Шахмин подводил печальные итоги случившегося, за окнами уже совсем стемнело. Тихий переулок в центре столицы, в котором находилась контора адвоката, залил напряженно-желтый свет фонарей. Серая иномарка с тонированными стеклами по-прежнему как ни в чем не бывало стояла на своем месте.
Борис Николаевич тяжело поднялся со стула, добрел до выключателя и включил верхний свет. Потом подошел к сейфу, вделанному в стену рядом с рабочим столом, открыл его, достал первые попавшиеся под руку бумаги, вернулся на место и только тут, словно спохватившись, закрыл жалюзи… Жалюзи были специально привезены из Италии, и Боб мог не сомневаться, что разглядеть с улицы даже квадратный сантиметр пространства комнаты через них невозможно.
Теперь поведение Шахмина резко изменилось: бумаги, извлеченные из сейфа, адвоката больше явно не интересовали. Но не сам сейф, в потайном отделении которого лежало то, что было ему сейчас действительно нужно. Быстро вынув из него все необходимое, Шахмин, не задерживаясь ни на секунду, покинул кабинет, но направился отнюдь не к входной двери, которую тщательно запер сразу после того, как в положенное время отпустил секретаршу.
Его контора располагалась в двухэтажном особнячке позапрошлого века, отреставрированном и отремонтированном несколько лет назад на личные средства Шахмина. Особнячок, правда, ему не принадлежал, а был взят в аренду — да и то не весь, а только первый этаж. С арендаторами второго этажа у хозяина особнячка что-то не заладилось, сменились уже третьи владельцы. Но как раз верхний этаж Шахмина не интересовал.
Быстро пройдя по коридорчику, рассекавшему дом надвое, Боб миновал туалет и оказался перед малоприметной дверцей под лестницей, ведущей наверх. За такими дверцами обычно хранят свои ведра, швабры и тряпки уборщицы. В конторе Боба обязанности эти выполняла секретарша — за не слишком большую доплату приходила на час раньше и вытирала пыль, протирала пол… Однако свой нехитрый инвентарь женщина хранила в одной из двух кабинок туалета, а вовсе не под лестницей, куда ей доступа не было. Дело в том, что в особнячке имелся небольшой подвальчик, в котором, вероятно, в незапамятные времена его первый, еще дореволюционный хозяин хранил свои вина…
Поначалу, во время ремонта, Шахмин решил дверь, ведущую туда, вообще ликвидировать, замуровав ее, дабы не портила вид: уж очень невидным был сам подвальчик, крохотным и тесным, к тому же заваленным каким-то не имевшим цены хламом еще с советских времен. Но потом, сам не зная почему, передумал и — на всякий случай — замуровывать ничего не стал, предпочел закрыть пространство под лестницей отлакированными деревянными досками с незаметной, заподлицо дверью.