Много воды утекло, прежде чем Илья, пережив бездну религиозных увлечений, крестился в православной церкви. К тому времени он успел остановиться на том, что пугающие смутные сущности — уместнее называть их не Фантомасами, а падшими ангелами или попросту бесами — действительно постоянно окружают людей и хотят им навредить. Но впрямую они это сделать не могут — им не позволено, а действуют опосредованно, внушая людям плохие мысли и подбивая их на омерзительные поступки. Когда Илья пришел к окончательному заключению относительно их природы и намерений, ему стало легче. Когда принялся отгонять их молитвой, страх, который он считал врожденным и не поддающимся никакому воздействию, начал отступать.
Стало лучше. Но, с другой стороны, стало и хуже. Когда он замечал — не мог не замечать! — что родные, близкие люди охотно поддаются влиянию его черных сущностей, его Фантомасов, а когда он пытается указать им на это, над ним в лучшем случае подсмеиваются, а в худшем — начинают сердиться. Ну и пусть сердятся, лишь бы прислушались, задумались! Родных по крови у Ильи не осталось, за исключением дальних родственников, а среди близких он числил Николая Скворцова и Роланда Белоусова, которых, желая им блага, всячески наставлял на путь истинный. Результатом стал полный разрыв с Белоусовым. Николай оказался помягче, поуступчивее; правда, и он желал, как большинство в этом растленном современном мире, жить своим умом.
Как котята слепые, честное слово! Им указываешь, куда надо ползти, а куда не надо, а они все равно на свой лад гнут. Не видят они гибельных пропастей… Когда настаиваешь, принимаются потешаться. Ну как от такого не впасть в отчаяние? Он и впадал. А ему говорят: «Ты, Илья, успокойся. Все ты выдумал, остынь». Или ничего не говорят, зато смотрят эдак сочувственно, что сразу видно — не верят… Вот и этот старший помощник генпрокурора хоть, сразу видно, мужик порядочный, а в исламский заговор не поверил.
Воспоминание о старшем помощнике генпрокурора повело размышления по другому руслу. Как-никак Илья Вайнштейн совершил не только грех, но и преступление, подпадающее под статью Уголовного кодекса. Что ему теперь делать: признаться? Это все Клавдия… Нет, не надо оправдывать себя: Клавдия Николаевна выступила в роли одного из Фантомасов, нашептывающих искушения. Поддаваться или не поддаваться искушению — это уже область его свободной воли. Все так. Но оправдаться тоже хотелось.
«Да, я совершил плохой поступок, — рассуждал сам с собой Илья, приближаясь к знакомой церкви на склоне холма, где уже пробивалась зеленая травка, — за который карает правосудие… Но поймите ж меня, люди добрые: я не выдержал! Так и для Николки было лучше…»