— О’кей!
Юрий положил трубку на место, повернулся и уткнулся взглядом в Лизу, неподвижно стоявшую в дверях комнаты. На лице жены легко читался огромный знак вопроса.
— Ну что, Лизок? — Строганов ласково улыбнулся и подмигнул жене. — Пора домой, как думаешь?..
— В Чикаго? — почему-то прошептала она.
— Я сказал «домой», а не в Штаты. — Он улыбнулся еще шире и повторил: — Домой!..
— Господи… — Она сразу поняла, что речь идет именно о возвращении , а не о коротком визите, и как-то неловко опустилась на стул, стоявший возле двери. — Юрик, а как же это?.. Фридрих уже вел переговоры…
Только сейчас он заметил в Лизиных руках несколько листков бумаги, которые она протягивала ему, по-прежнему вопросительно глядя на мужа.
— Что это? — спросил он.
— Черновик контракта… Я нашла его в бумагах Фридриха, и я знаю, что устно они с Леженом уже договорились… В сентябре мы… ты должен был ехать в Париж…
— Мы с тобой что, Парижа не видели? — Он продолжал усмехаться. — Гранд-опера подождет, «Травиату» есть кому петь и без меня! Так же, как и все остальное!
— Ты — лучший, и именно тебя там ждут на весь сезон, репетиции Зальц планировал с конца июля…
— Лу, что с тобой?! — Строганов с удивлением посмотрел на жену. — Ты же все эти годы мечтала вернуться домой, ты что, не рада?..
— Рада… Господи, конечно же я рада! Но просто ты должен был знать об этом. — Она тряхнула черновиком контракта.
— Неужели ты полагаешь, что я не знал?.. А Лежену я позвоню сам, если хочешь — прямо сейчас: Лежен — самый ушлый импресарио из всех, с кем нам приходилось работать, так что за него не беспокойся, ни он, ни Гранд-опера внакладе не останутся!
…Как выяснилось сейчас, спустя почти три с лишним года, внакладе остался он. Париж если и заметил его отсутствие, то утешился, с помощью все того же Лежена, очень быстро. А то, что произошло с ним, Лизой и Сашкой… Строганов отошел от окна спальни, у которого стоял все это время, и с неудовольствием посмотрел на часы.
С некоторых пор он стал просыпаться рано — слишком рано. Куда-то подевалась его страсть поваляться в постели — чем дольше, тем лучше. Пропала способность сидеть до рассвета с книжкой в руках или с друзьями в захватывающих беседах о блистательном будущем. Да и с кем теперь, когда не стало верного Марио и нет больше рядом Аграновского, вести эти захватывающие беседы?.. С артистами?.. Они все слишком молоды… Неужели он стареет, сдает, неужели сил на борьбу с этим сволочьем может не хватить?..
— Только не это! — сказал он вслух и вновь посмотрел на часы: до встречи со следователем из Генпрокуратуры оставалась еще целая куча времени. И даже до появления нанятых для ремонта студии рабочих — полтора часа.