- У меня очень известные родители! - воскликнула Маша.
- Так вот тем более, зачем тебе их позорить.
- Нам говорили, что мы защищаем природу.
- Вы херней занимаетесь. Много среди приехавших сюда русских?
- Да большая часть! Иностранцев всего человек двадцать.
- Но они вами руководят, как стадом баранов, да? А во главе стоит эта Жанна д\'Арк. Как она выглядит?
- Ну, такая баба…
- Ясно, не мужик, раз Жанна. Рост?
- Маленькая она, вот… как вот он, - Маша показала на Валетова.
- Слышь, Фрол, невесту тебе нашли, - сообщил Простаков.
- Заткнитесь! Сколько ей лет?
- Пятьдесят.
- Пятьдесят лет? - не поверил Мудрецкий. - Значит, всю эту акцию возглавляет старая жаба. Она по-русски говорит?
- Плохо, но слов много знает. Понимает все.
- Это хорошо. Пойдешь сейчас с нами.
- Куда? Отпустите меня!
- «Отпустите» можно кричать, когда тебя те, которые из Парижа, трахают, а с нами пойдешь без разговоров. Простаков, на плечо!
- Есть!
***
Результата набега на лагерь гринписовцев Стойлохряков ожидал, сидя в салоне собственного автомобиля. Он встретил пленницу легким кивком головы.
Девушка сразу же уловила, что все издевательства, которые учинили над ней лейтенант с солдатами, здесь продолжаться не будут, и поспешила пожаловаться: - Они всю меня облапали, а вот этот вот, - она показала на Мудрецкого, - тряс меня за волосы.
Надув щеки, комбат строго посмотрел на лейтенанта и солдат, потом вновь на Машу:
- А вам-то, девушка, что больше не понравилось?.. Когда вас лапали или за волосы трясли?
Миронова молчала, а Валетов поспешил доложить о результатах допроса:
- Там у них всем заправляет какая-то Клара Цеткин.
- Не Клара Цеткин, а Жанна д\'Арк, - поправила Миронова.
- Тебя как зовут? - спросил Стойлохряков, опускаясь вновь на кресло водителя, но так, что ноги оставались на земле.
- Маша.
- Послушай, Мария, дело, которое вы тут затеяли со своими товарищами, государству совсем не нравится.
- Это военным не нравится, а не государству. Вы загрязняете природу!
- Ну-ну, - остановил ее подполковник. - Не будем делать столь поспешные выводы. Сколько вас там?
- Я уже говорила этим, сто шестьдесят человек.
- Понимаешь ли, Маша, в чем проблема. Нам нужно за сегодняшний день всех вас отсюда убрать и сделать это как можно тише. Какие у тебя будут на этот счет соображения?
- Вы что хотите, чтобы я помогла вам все наше мероприятие испортить?
- Ну-ну-ну, - Стойлохряков продолжал строить из себя институтского преподавателя. - Ваши сто шестьдесят мешают проведению весьма специфического мероприятия. Мы можем опозориться на всю Европу. И я подозреваю, что части ваших как раз и нужен большой резонанс. Журналисты же есть в лагере?